Лицо у него вытянутое и закругленное, как у кролика, сходство это дополняла приподнятая верхняя губа, из-под которой выпирали крупные резцы. Шея сильная, плечи широкие, сам плотный, коренастый. Если он и похож был на зайца, то не на того, за которым гонялся волк из «Ну, погоди», а на того, который в том же мультфильме представлял тяжелую атлетику.
— В чем проблемы, капитан?
Работа моя связана не только с риском для жизни. Вламываясь в чужие квартиры, чтобы установить там аппаратуру, я нарушал закон, а потому запросто мог угодить за решетку. Я своей свободой рисковал. Неужели все-таки на чем-то погорел?..
— А ты не знаешь, Старостин? — пристально посмотрел на меня Девяткин. Взгляд у него едкий, цепкий, ну чисто ментовской.
— Без понятия.
А может, это Воротников капнул на меня? Я ведь без перчаток уже был, когда снимал его грехопадение на телефон, мог и наследить. А «пальчики» мои у ментов в картотеке… Но тогда Воротникову пришлось бы объяснять, чем он занимался в квартире на Комсомольском проспекте.
— А мне кажется, что ты в курсе…
Девяткин не только сверлил меня взглядом, он еще и наблюдал за моими руками-ногами, похоже, опасался, что я окажу сопротивление, или даже надеялся на это. Когда у ментов не хватает доказательств, они начинают провоцировать подозреваемого на побег. Ага, побежал, значит, виновен!..
— Кажется? Извините, но икон у меня нет, — с наигранным сочувствием развел я руками. — Но в кухне окно на церковь выходит, можете там перекреститься.
— Паясничаешь, Старостин? Ну-ну!
— Да нет, просто на кухню приглашаю. Пивко там у меня, дешевое и невкусное, как раз для незваных гостей.
— Да? — недобро усмехнулся Девяткин. — Ну, посмотрим!
Он подтолкнул меня к кухне, сам прошел вслед за мной. За ним направился его помощник, молодой остроносый и большеглазый парень, но в комнату заходить не стал, закрыв собой проход между кухней и коридором, остался следить за Кешей.
Капитан обозрел кухню, глянул на вскрытую мною банку с пивом, но брать ее не стал. Тогда я открыл холодильник и достал новую банку; он взял ее, вскрыл, сделал глоток и поставил на стол.
— Ну, почему же, нормальное пиво. Уж куда вкуснее баланды.
— Это намек?
— Это обстоятельства, Старостин. Нехорошие для тебя обстоятельства… Ну, чего стоишь, садись! — показал он взглядом на свободный табурет.
— Только после вас!
— Присаживайся, говорю…
Сначала за стол сел я, и только после этого Девяткин опустился на стул. Его помощник продолжал маячить в проходе, внимательно наблюдая за мной. Руку он держал под полой джинсовой куртки. Уж не за ствол ли держится? Если так, то дела мои действительно не фонтан.
— Ну так что, догадываешься, Старостин, зачем мы к тебе пришли? — Девяткин тоже не сводил с меня глаз.
— Может, мне лучше адвокату позвонить? Он подогадливее будет.
— Адвокат — удовольствие дорогое. Но есть и бесплатный вариант. Не знаю, какой тебя больше устроит.
— А короче можно?
— Где ты, Старостин, был вчера в районе шестнадцати часов?
— Домой ехал.
Не догнал меня вчера телохранитель Воротникова. Я беспрепятственно сел в свою машину и отправился домой, но застрял в пробке, поэтому путь мой растянулся на три часа — с четырнадцати до семнадцати.
— На чем ехал?
— На своей машине.
— На личном автотранспорте? — на своем квадратно-протокольном языке уточнил Девяткин.
Я согласно кивнул.
— С кем ехал?
— Один.
— Кто может подтвердить, что в это время ты находился в своей машине?
— Ведущий «Европы плюс».
— Ты ему звонил?
— Нет, я его внимательно слушал.
— Это не алиби.
— Сейчас яйца оторвете!
— Не понял?
— Хватит, говорю, кота за яйца тянуть. Что там в районе шестнадцати часов случилось?
— А ты не знаешь? — продолжал донимать меня Девяткин.
— Вам дверь открыть или сами уйдете?
— А ты дверь сам открывал или тебе помогли? — И капитан назвал точный адрес квартиры, в которой я побывал. При этом так пристально смотрел на меня, что не мог не уловить легкого смятения в моих мыслях.
— Все-таки Воротников накапал, — вздохнул я.
— Кому накапал? Что накапал? Когда накапал? — обстрелял меня вопросами Девяткин.
— Вам на меня накапал.
— А что ты такого сделал?
— Ударил его.
— Чем?
— Ногой.
— Когда ударил?
— У него спросите, протокол допроса составьте, я подпишу… Возможно.
— А с ним, думаешь, можно поговорить?
— А что с ним такое случилось? — похолодел я. Уж очень нехорошо смотрел на меня Девяткин, недоброе предчувствие во мне вытянулось в полный рост и орало благим матом.