[2] Японский владетельный князь, средневековый японский феодал.
[3] Титул военных правителей Японии до 1868 г.
[4] "Маленький Токио" – квартал в центре г. Лос-Анджелеса, шт. Калифорния. Здесь проживает самая крупная в США община американцев японского происхождения, это ее деловой, культурный и религиозный центр. Около семидесяти ресторанов, магазины, комплекс Культурного центра японской общины.
[5] Остров Бейнбридж (англ. Bainbridge Island) – островной город в округе Китсэп штата Вашингтон. В июле 2005 года CNN/Money журнал Money назвали его вторым лучшим местом для жизни в США.
Глава 5
Его святейшество Сиросама допил колу, поправил белые одежды и, молитвенно опустив голову, прошёл в зал собраний храма на окраине Маленького Токио. От контактных линз глаза сохли и не переставая зудели; казалось, все капли мира ему не помогут. Было бы легче, если бы у него были голубые глаза: переход от тёмно-коричневого к розоватому цвету оказался болезненным, но эту цену он заплатил охотно. Да это и неважно, ему необязательно хорошо видеть. Пока всё под его контролем, есть другие, чтобы видеть за своего учителя. Его же зрение было острым там, где требовалось – в божественной миссии очищения мира.
Легко ступая босыми ногами по соломенной циновке, Сиросама величаво вплыл в комнату. Его ближайшие последователи уже собрались. Они полукругом сидели на пятках и в смиренном поклоне почти касались головой пола.
Полны раскаяния. И правильно, ведь они разочаровали его самым печальным образом. Двое из братьев мертвы, и если он добьётся своего, то остальные четверо последуют за ними.
Сиросама занял своё место. Несмотря на тучность, он изящно встал на колени и склонил голову с должным уважением, сохраняя на лице безразличное выражение.
– Кто желает рассказать мне о бедствиях, что постигли нас сегодня ночью? – нараспев спросил духовный наставник.
Первым заговорил мужчина, известный как брат Генрих. Он относился к любимчикам Сиросамы – бывший восточногерманский бандит, который нашёл спасение в «Братстве торжества истины». На брата Генриха можно рассчитывать даже в делах, где требовалось проявить жестокость. И он не задавал вопросов. Но на этот раз не справился даже он.
– Мы не знаем, где она сейчас, учитель, – тихо сказал немец. – Машина съехала с дороги. Двое братьев мертвы, и никаких следов мисс Хоторн.
– Как умерли братья Самуэль и Кага?
– У обоих сломаны шеи – скорее всего, от удара. Должно быть, они влетели в лобовое стекло: весь салон машины в крови.
– Какое совпадение! – Сиросама позволил себе немного ехидства в голосе. – И девушке удалось самостоятельно выбраться из багажника? Лимузины оснащены замком изнутри?
Брат Генрих смутился:
– Не знаю…
– Не оснащены, – любезно разъяснил Сиросама. – И, конечно же, братья умерли не от несчастного случая. Кто-то следил за ними и девушкой. А ведь я говорил им быть предельно осторожными и проконтролировать, чтобы их никто не увидел.
Брат Генрих ещё ниже опустил голову, всем своим видом выражая смирение и стыд. За каких-то двадцать два года своей жизни он убил уже по меньшей мере семерых человек, причём троих из них – по велению Сиросамы. Жалко будет расставаться с немцем; лишь у немногих последователей столь слепая преданность сочетается с опытом, необходимым для выполнения подобных деликатных заданий.
– Таким образом мы можем предположить, что кто-то помог мисс Хоторн вырваться из-под нашей защиты, – заключил Сиросама. – Вы возвращались в её дом, чтобы проверить, была ли она там?
– Да, ваше святейшество, – жалко ответил брат Джапур. Пожертвовать им гораздо легче, чем Генрихом, тем более, что этот провал у него не первый. Может быть, удастся сделать из него пример для остальных братьев.
– Дом пуст, но она точно была там недавно. Вокруг ванны разбрызгана вода, а в спальне беспорядок.
– Если женщина бежит от того, что она ошибочно принимает за опасность, то не станет медлить, чтобы принять ванну. Должен был быть кто-то ещё… Боюсь, доктор Хоторн в очень большой опасности. Наш святой долг – найти её и взять под защиту, – пропел Сиросама. – Если ей причинят вред, то мы должны будем понести наказание. – Взгляд его молочно-белых глаз медленно скользнул по всем четырём провинившимся, давая понять, что «мы» – лишь фигура речи.
У брата Джапура хватило глупости заговорить:
– Разве нельзя просто забрать урну Хаяси и позволить девушке самой о себе позаботиться? Неужели она так нам нужна?
Сиросама повернулся и посмотрел на Джапура – долго, многозначительно и с таким упрёком, что даже смуглый цвет лица брата не смог скрыть резко проступившей бледности.
– Мы должны позаботиться обо всех несчастных, что ещё не увидели света. Должны любым путём привести их в рай. Случайностей не существует: если по какой-то причине ей доверили заботу об урне Хаяси, мы должны это уважать. – Сиросама не собирался рассказывать, зачем ему нужна девчонка. Не их ума дело. Братья должны верить, что его мудрость безгранична и всеобъемлюща. Да и к тому же план спасения мира действительно пришёл ему в видении, только вот главное оказалось скрыто – где именно произойдёт его окончательное воцарение.
Но Сиросама точно знал, у кого был ответ. Как только он доберётся до Саммер, то, если придётся, заставит её истекать кровью, пытками получит желаемое.
– В таком случае её побег был предопределён судьбой, – заметил Джапур.
Белые руки Сиросамы были скрыты под складками одежд, поэтому никто не увидел его сжатых кулаков. Выражение же лица его святейшества оставалось спокойным.
– Брат Джапур, едва ли это побег. Ведь мы хотели только защитить её, – мягко пожурил Сиросама. Брат Генрих мог бы задушить монаха – наставник учил юного немца, что выдавить из сомневающихся предательское дыхание – акт великодушия, помогающий тем уйти от кармы и перейти на новый уровень. К тому же Генриху очень нравилось пользоваться руками.
– Мы не делаем ошибок, но недостойные и некомпетентные последователи могут попасть в сети зла и позволить силам грешников победить. Если подобное случается, мы должны вернуть таких недостойных и направить на путь истинный.
Все четверо падших монахов понурили головы. Они не станут противиться наказанию: кара Сиросамы проложит им самый быстрый путь в рай. Но если Джапур не столь важен, то Саммо и Телеф – блестящие химики, беззаветно преданные ему. Смерть брата лишь заставит их быть более внимательными.
– Мы должны найти бедную девушку, – внушал Сиросама своим самым гипнотическим голосом. – Ищите знаки, и наш путь прояснится. Я навещу её мать и выясню, связывалась ли с ней дочка, и заодно встречусь с младшей сестрой. Она может помочь убедить доктора Хоторн в нашей искренности. Между тем, вы должны выяснить, кто ей содействовал и где она прячется. Мы не можем позволить чему-либо встать на пути Истинного Вознесения.
Братья поднялись, и Сиросама почувствовал, как в комнате разлилось их явное облегчение, когда они стали пятиться в униженной покорности. Он наслаждался моментом, пока намеченная жертва не дошла до двери.
– Брат Джапур, – нежнейшим голосом пропел Сиросама. – Останься.
Никто из выходящих даже не посмотрел на несчастного Джапура – он уже оставил их и шёл по дороге в рай. Генрих, не дожидаясь слова или знака, встал сбоку от обречённого. Он знал, что потребуется. Нет, Сиросама не мог обойтись без немца. Пока. Тот был по-своему столь же ценен, как и химики. Кто бы подумал, что подобное учение привлечёт и немецких уличных бандитов, и блестящих учёных? Когда наступит его царствование, всё станет кристально чистым. До того же ему просто придётся обходиться малым.
Последний послушник закрыл дверь. В комнате остались только Сиросама и двое братьев. Стояла тишина.
– Брат Генрих, – мягко сказал Сиросама.
Джапур не закричал, а принял судьбу и шагнул к своей небесной награде с блаженной уверенностью, что всё хорошо и мучительная боль очистит его.