Она включила свет и поморщилась из-за его ослепляющей яркости. Прямо сейчас полумрак был бы предпочтительнее, но в тени её подстерегали разные ужасы, а она не собиралась и дальше бояться. Однажды Саммер уже столкнулась с подобным, и вновь расклеиваться не входило в её планы.
Ступни болели, и она запоздало поняла, что где-то потеряла туфли… дорогие, но неудобные… Ну и скатертью им дорога! Нужно выбросить и одежду – избавиться от всего, что напоминало бы об этом отвратительном вечере. Но сначала она должна съесть что-нибудь – что угодно! – выпить бокал вина и постараться освободиться от навязчивого чувства, что незнакомец опять наблюдает за ней.
На мороженом «Бен энд Джерриз»[2] появились ледяные кристаллики, у малинового йогурта закончился срок годности, сыр заплесневел. Саммер не смогла найти штопор, а единственная бутылка пива, стоящая в холодильнике, была марки «Саппоро»[3]. Нет уж, спасибо! Она не хотела даже думать ни о чём японском, поэтому отвернулась от холодильника и прошла в гостиную, отодвинув экран-ширму[4].
Саммер ничего так не желала, как сорвать с себя одежду и залезть в бочку с горячей водой, но Хана-сан хорошо её воспитала. На кровоточащих ступнях остались пятна от травы, и ей хотелось почувствовать, что этот вечер действительно закончился до того, как вода окутает её блаженным теплом. Саммер быстро приняла душ и забралась в большую кедровую бочку, которая стояла рядом со спальней.
Блаженство… Она закрыла глаза и позволила тёплой, исцеляющей воде окутать себя. На несколько минут все мысли и тревоги исчезли. Несколько благословенных мгновений покоя она могла просто жить…
Пытаясь одновременно избавиться от абсурдного чувства, что где-то там её незнакомец по-прежнему наблюдает за ней.
«Для умной женщины Саммер Хоторн раздражающе безмозгла», – думал Така, обходя бунгало сзади. Он уже осматривал дом несколько дней назад и знал, какой ненадёжной была система безопасности. К ней в дом недавно вломились, а она до сих пор не предприняла никаких мер для своей защиты. Все три замка на двери чёрного хода легко взламывались, цепочка рвалась одним хорошим ударом, к тому же ни датчиков движения на улице, ни сигнализации. Така мог бы скользнуть за дом и спрятаться там в разросшемся кустарнике, и никто бы этого даже не заметил.
Шторы в доме тоже производили жалкое впечатление. Оттенка псевдо-азиатской синтетической рисовой бумаги и совершенно бесполезные. Саммер оставила зажжённым свет на кухне и в гостиной, когда зашла в ванную комнату. Выйдя оттуда мокрая и нагая, она залезла в деревянную бочку и с видимым блаженством закрыла глаза.
Значит, можно с уверенностью предположить, что она не лгала: урны Хаяси у неё нет. Он провёл достаточно тщательный поиск, когда последний раз был здесь – конечно, гораздо более аккуратный, чем головорезы Сиросамы. Вряд ли бы он пропустил урну, хоть и не искал её в тот момент специально. Ибо был уверен, что она уже в музее.
Предметом же его поисков была хоть какая-нибудь зацепка, которая привела бы к храму. Найди он святыню раньше Сиросамы, Комитету удалось бы сразу же сорвать планы лидера секты. Сиросаме нужно священное место для проведения своих сумасшедших обрядов. Этот духовный лидер и его последователи слишком суеверны для того, чтобы претворять свои планы в жизнь без подобной поддержки.
Осталось всего несколько дней до Нового года по лунному календарю – именно эту дату Сиросама выбрал как наиболее благоприятную для проведения своего таинственного ритуала, и, по крайней мере, в этом году его время на исходе. Если бы только Комитету удалось застопорить планы Сиросамы ещё на чуть-чуть и не дать ему добраться до Саммер Хоторн и урны Хаяси следующие несколько дней, то потом у них был бы целый год, чтобы понять, как остановить безумца.
И тогда не будет никакой необходимости заставлять Саммер молчать из опасения, как бы она не выболтала правду, хранительницей которой невольно стала.
Урна в музее была превосходной подделкой – Таке хватило познаний в керамике, чтобы узнать руку мастера. Конечно, следовало заметить, что льдисто-синяя глазурь слишком однородна, но тогда он был сосредоточен на другом.
Жаль, что нельзя оставить всё как есть. Тогда Сиросама забрал бы из музея подделку и никогда не узнал о подмене… Но ему по-прежнему была бы нужна Саммер Хоторн.
По правде говоря, она могла оказаться даже более ценной частью уравнения. Така же получил точные указания. В случае необходимости он должен уничтожить бесценный предмет японского искусства, культуры и истории, а также ликвидировать женщину, у которой есть ключ к месту, где прежде хранилась урна.
Предполагалось, что Така не станет долго раздумывать над приказом.
Но именно в словах «в случае необходимости» и заключалась проблема. Комитет и безжалостно практичная мадам Ламбер доверили ему самому решить, когда возникнет эта самая необходимость. Но Така был совсем не уверен, что может доверять себе в данном вопросе.
А всё потому, что он не хотел убивать Саммер Хоторн.
Если бы её нашли мёртвой в бочке с водой, Сиросама понял бы, что ничего уже не изменит, и отказался бы от своего замысла.
Просто. Практично. Неизбежно. Только этот сценарий означал, что урна Хаяси останется ненайденной…
Но зато она будет в целости и сохранности. И, рано или поздно, может, не одно десятилетие спустя, когда все они уже давно будут мертвы, бесценная урна вновь появится. Этого факта должно быть достаточно, чтобы удовлетворить Комитет.
Така вскрыл замки меньше, чем за тридцать секунд. В абсолютной тишине прошёл по дому. Можно было бы подойти к Саммер сзади, надавить на голову и держать под водой, пока… У неё не было бы шансов выжить.
Но утопить её – скверный выбор. Не получится замаскировать убийство под несчастный случай; всё займёт чертовски много времени; к тому же Саммер успеет понять, что происходит, и испугается. Чего он совсем не хотел. Он просто желал, чтобы всё закончилось. Если так и должно быть.
Саммер сидела в бочке спиной к нему, её распущенные длинные волосы потемнели от воды. Она мурлыкала какую-то песенку, что делало этот чёртов приказ ещё более трудным. Но Така не мог себе позволить колебаться. Он приблизился так быстро, что Саммер не успела оглянуться и узнать его, скользнул рукой под густое покрывало волос, нашёл нужную точку и сильно нажал. Через какие-то доли секунды она потеряла сознание, и Така толкнул её под воду.
Саммер Хоторн спокойно лежала под его руками, волосы веером окружали её лицо – неподвижное, умиротворённое и зловеще прекрасное. Така знал, что она ничего не чувствует.
Но он не мог. Не мог её убить.
Он вытащил обнажённую неподвижную Саммер, с которой стекала вода, из бочки и забросил себе на плечо. Сколько воды она успела проглотить, неизвестно. Явно недостаточно для смертельного исхода. Войдя в спальню, бросил её на кровать, порылся в комоде и вытащил подходящую, по его мнению, одежду. Только чёрное – похоже, у мисс Хоторн нет ничего цветного, даже нижнего белья. Така уже собирался одеть Саммер, как вдруг услышал шум снаружи. Видимо, Сиросама понял, что упустил добычу, и послал за ней ещё нескольких своих «шестёрок».
Така завернул ещё не очнувшуюся Саммер в покрывало, бросив выбранную одежду в получившийся кокон, и снова поднял свою ношу. Она была чертовски тяжёлой. Американки, независимо от того, какая у них фигура, почему-то всегда оказывались увесистее других женщин. Может, у них просто кости тяжелее? Хотя не то чтобы Саммер Хоторн можно было назвать хрупким цветком. На задании он, разумеется, не допускал ничего личного, но важной частью его работы являлось умение наблюдать. И он не мог не заметить, что у Саммер было мягкое тело со всеми полагающимися изгибами. Обычно такие женщины его не привлекали.
Забросив Саммер себе на плечо, Така через мгновение растворился в ночи, как раз тогда, когда братья в белых одеждах взломали парадную дверь.