Глава 1. Apusineq.
Гигантские снежные хлопья неслись над белыми арктическими просторами, иногда образуя завихрения у самой земли и осторожно опускались на нее. Сквозь метель на небесах пробивались то фиолетовые, то зеленые полосы, напоминающие стаю духов, летящих по небу вдоль холодной и мертвой земли.
Но все же в эту метель, если очень постараться, можно было найти россыпь снежных куличков, из которых на снег выпадали лучи света.
Именно в одном из таких домов и началась наша история. Молодой человек по имени Ивакак пристально наблюдал за вьюгой, пока в помещении царила напряженная атмосфера: мужчина с лицом, покрытом бороздами морщин, сидел и напевал приятную тихую мелодию, так и проникающую в душу своими ласковыми словами. На его ногах лежала голова, из которой торчали две черные, как уголь, косички. Глаза у лежащей девочки были закрыты, она покачивалась в такт песне и иногда тяжело вздыхала. Вокруг наворачивал круги мужчина помоложе, все его тело спонтанно вздрагивало, при виде картины пения. У всех, кто находился в помещении, были такие же черные волосы, лишь только у старика они потускнели и местами пробивалась откровенная седина.
-Проклятие, да куда же они делись-начал было возмущаться мужчина помоложе, но поющий сделал жест рукой и снова в иглу был слышен вой ветра и томная песня души.
Сквозь ледяное стекло Ивакак видел, как издалека идут два человека: один круглый и высокий, похожий больше на статного чиновника, чем на жителя снежного дома, каждый его шаг был тяжелым и одновременно абсолютно спокойным, рядом же семенил малюсенькими шажками другой, худой, чье тело постоянно вздрагивало от холода и адских порывов ветра. Вдалеке за ними виднелась снежная гора, над которой пробивалось северное сияние, освещавшее путь для всех опоздавших.
Иногда порывы снежных вихрей достигали апогея и гора и северное сияние и люди пропадали, становился видимым лишь снег, огромное количество снега, который поглощал все живое и укрывал ледяную кору собой. Ивакак машинально начал перебирать рыбу, сушившуюся на специальном станке из палок, вот одна - самая обычная Треска, за ней шло еще три таких же, одиноко висел молодой Палтус, еще совсем не доросший до обычных размеров этой рыбы, но все же даже его можно потом использовать по желаемому назначению.
Последним висел оголивший острые зубки рыжий Морской окунь, напоминавший лучи закатного солнца, пробираясь пальцами по тактильно странной чешуе рыбы, юноша почувствовал, что внутри Окуня и правда есть особенность, он слегка увеличился в размерах, по сравнению с типичными собратьями, как будто был более толстым.
Еще немного ощупав пучеглазое морское создание, мальчик перестал сомневаться, он был уверен, что рыба что-то проглотила, такие истории мальчику рассказывали опытные рыбаки, иногда мореходам попадались странные круглые блестящие круги с дырочками посередине, а иногда даже жемчужины, хотя здесь было что-то покрупнее. Услышав скрип снега от приближающихся шагов, молодой человек мгновенно подскочил и пошел в сторону входного проема, помогая снять шкуру, заменяющую дверь в такую непростую погоду.
В тускло освещенное помещение вошли те самые две фигуры, которые видел юноша, ими оказались его мать и бабушка
-Наконец-то вы соизволили вернутся-снова подскочил напряженный мужчина-Собрали все что надо для Нагуя?
-Спокойнее, Имагми, дочка твоя жива останется если вперед бежать не будешь ты-Ответила бабушка, доставая из глубоких карманов своей гигантской бесформенной одежды различные зеленые и серые комочки жутковатого на вид мха, напоминающего дремучие заросли.
Бабушка-Анылги взяла худое и бледное тельце из рук старика и усадила девочку к себе на колени, растирая до алой красноты кожу на ее руках.
Имагми поставил на огонь слегка проржавевший чан с водой и забросил туда оставшиеся травы и мхи, вскоре вода тихо забулькала, а в доме стало теплее. Порывы ветра гуляли по узкому входному коридору, издавая душераздирающий вой, как будто тысячи духов притаились за коричневой кожей моржа. Снова раздались шаманские напевы, на этот раз от Анылги, ее гимн был более бойким, нежели чем у старика, она лихо приподнимала маленькую девочку с каждым ударным слогом.
Пока все наблюдали за этой картиной настроение поднялось и Имгами тоже запел, вскоре песню подхватила и супруга мужчины, Маримьяна, они дружно пели, иногда заменяя слова именем больной. Старик незаметно подхватил расписной разными героями мифов бубен с пола иглу и в такт словам начал наносить по нему удары. Гигантские снежные хлопья неслись над белыми арктическими просторами, иногда образуя завихрения у самой земли и плавно опускались на нее, а в одном из тесных иглу далеко на севере Гренландии играла музыка и пелись песни.