Я направился по тропинке, петлявшей мимо стройных корабельных сосен к сверкающим колоннам завода.
Среди тех, кого я спас из обрушившегося купола, нашёлся химик — тот самый худой немолодой мужчина, который так ловко отбрил Лесли Роджерса, когда мы возились с генератором. Звали химика Ласло Мольнар. Его я обнаружил наверху стального резервуара, куда сливали бензин.
Осторожно переставляя ноги по визжащим ступенькам подозрительно хлипкой металлической лестницы, я поднялся наверх.
— Ну что, Ласло, сколько литров добыли сегодня?
— Литров? — он непонимающе свёл вместе седые редкие брови.
— Галлонов, галлонов.
Не могу привыкнуть к этим американским мерам, чёрт их дери.
— Около десяти тысяч. На полёт туда и обратно до верхнего города хватит. Можно всё сворачивать
— Ласло, нам ведь и улететь ещё нужно отсюда.
— Улететь? — он хитро сощурился. — А может не стоит, майор? Здесь ведь так круто.
Да, это верно — не поспоришь. Я подошёл к металлическому ограждению, положил руки и на миг задумался, разглядывая говорливый лес, ветерок, игриво забираясь под рубаху, приятно холодил грудь.
Я никому не говорил, что понятия не имею, куда нам вообще лететь, но хотел вернуться в Сан-Франциско. Конечно, я совсем не соскучился по завывающим вьюгам, колючему снегу, ледяным ливням и лютому морозу. Лишь надеялся, что найду, наконец, в своём меню опцию «Выход» и вернусь в реальную жизнь. Уже здоровым. Смогу летать. Когда я представлял, как вновь окажусь на базе в Хотилово, увижу гордо выстроившиеся в ряд МиГи, окунусь в дурманящий запах отработанного керосина, масла, заберусь в кабину реального, а не виртуального истребителя — тоска сводила с ума.
— Ласло, а зачем вы вообще присоединились к игре? Что вас заставило участвовать в этом ледяном кошмаре?
— Выбора не было другого. Иначе мне грозил пожизненный срок.
— За наркоту?
На его лице возникла хитрющая мефистофельская усмешка.
— Нет. За убийство. Тройное.
Он развернулся спиной и оперся об ограждение. Сложив руки на груди, смерил меня таким взглядом, что холодок пробежал по спине.
— А вы, майор? Вас-то что заставило?
— У меня всё просто. На учениях проводили воздушный бой. Мой истребитель столкнулся с другим. Я выжил, но повредил позвоночник — ноги отказали. Инвалид в двадцать семь. Пытался найти работу — никуда не брали. В итоге принял предложение. Здесь я могу летать.
— Надо же, значит, вы реальный лётчик. Тогда вам легче.
— Да я бы так не сказал. Такого количества летательных аппаратов, что система предложила, я освоить не в состоянии.
— Ну почему же, — он вздохнул. — Освоите. У нас же впереди целая вечность.
— Вечность? Почему вы так решили? Когда наши тела постареют, и мы умрём физически, отключимся от игры.
— Физические тела? Разве они не уничтожены уже?
Я уже хотел сказать, что совсем недавно очнулся в своём теле, в будущем. Как меня пронзила странная мысль — а что, если это тоже была виртуальная реальность? Лишь определённое перемещение моего оцифрованного разума в некий мир, несуществующий?
— Вас там ждут, майор, — чуть насмешливый голос Ласло оторвал от размышлений.
Я машинально бросил взгляд и увидел внизу Марину. Она мило улыбалась и махала мне рукой.
Спрыгнув вниз, я оказался рядом.
— С добрым утром, дорогой!
Я молча поцеловал ей руку, прижав на мгновение к своей щеке. Но она тут же положила властно руки мне на плечи, поймала мои губы, заставив слиться в поцелуе.
— Ты какой-то напряжённый, — отстранилась, и на лице отразилось лёгкое недовольство.
— Ничего особенного.
Рассказывать о своих сомнениях относительно того, побывал ли я в будущем или нет, я просто не имел права. Кроме игроков, наше шоу смотрели обычные зрители.
Не дождавшись моих объяснений, она взяла меня под руку, и мы пошли по тропинке, усыпанной пожухлой листвой, сосновыми иголками. Под ногами хрустели ветки, пару раз я поскользнулся на выпирающем из земли корне и чуть не упал, но Марина мягко удержала меня.
Странный шум прокатился по лесу, волны вибрации под ногами, словно там ворочался большой и сильный зверь.
— Ты слышишь? Какой-то гул в горах?
Я остановился, огляделся. Лес как-то подозрительно притих, даже ветер, будто замер в ветвях. Ни звука, ни шороха. Ни стрекота кузнечиков, ни птичьего крика.
— Слышу, ну и что особенного? — она беспечно улыбнулась. — Может быть, камнепад или что-то в этом роде.
— У меня какое-то странное предчувствие…
— Дорогой, — Марина крепче обняла меня и погладила по спине. — Предчувствия по моему ведомству. Успокойся.