— У тебя короткая память, — мягко выдохнул Пол.
— Она мать котенка, — ответил Мартин, со злорадным удовольствием наблюдая за своим загнанным в угол внуком. — Николь мать твоего ребенка, Эндрю. Настоящий, неожиданный рождественский подарок, как ты думаешь?
Лицо Николь стало похоже на маску.
— Мать кого?! — взорвался Эндрю.
— Николь не сделала ожидаемого тобой аборта, — сухо ответил Пол. — У нее сын.
— Ее сын, если это действительно ее, это… — Эндрю неожиданно замолчал, видимо вспомнив собственное заявление о своем отцовстве. Он бросил на Николь откровенно обвиняющий взгляд. — Черт возьми, о чем вы все говорите? — грубо вскричал он, а затем сердито посмотрел на деда. — Какая-то охота на ведьм? Зачем ты меня пригласил домой на Рождество?
— Пока я жив, ты всегда будешь здесь желанным гостем, — мягко сказал Мартин. — Но, думаю, обязан сообщить, что ты стоишь перед большой опасностью быть лишенным наследства в пользу твоего сына.
— Лишенным наследства? — Эндрю зашелся гневом.
Пол застыл. Глубокая морщина свела его брови вместе, он внимательно следил за дедом. Несмотря на шоковое состояние, в котором находилась Николь, она увидела, что это заявление стало сюрпризом и для Пола.
Без единого слова или взгляда в чью бы то ни было сторону, Николь встала, отодвинула стул и, ничего не говоря, быстро вышла из комнаты.
Николь была потрясена всем тем, что произошло в столовой. Она оказалась права в своих подозрениях об изменениях, происшедших в Мартине. Выведенный из себя предательством внука, Мартин возвысил правнука. Старик стремился использовать ее сына в качестве орудия наказания Эндрю. Но Николь не могла позволить ему совершать экзекуцию с помощью Джима. Ей надо немедленно вернуться в столовую и сказать им всем, кто есть кто. Впрочем, нет сомнения, что Эндрю уже сделал это за нее, потому что невозможно поверить, чтобы он промолчал в ответ на новую угрозу деда.
Николь пришла в оранжерею — излюбленное место ее пребывания в то время, когда она была школьницей, потому что туда никогда не ходили члены семьи Уэббер. Но эта часть дома, некогда изрядно запущенная, предстала ее взору совершенно неузнаваемой. Истертый мозаичный пол отреставрирован до блеска, вода тихо струится из бронзового фонтана, и листва высоких пышущих здоровьем растений поблескивает под приглушенной, но, без сомнения, очень дорогой подсветкой.
О Господи, где ее глаза? Почему она ничего не заметила? Непривычно скрупулезно соблюдаемый распорядок, безупречная чистота, множество новой прислуги и разнообразное меню. Так много изменений, и все они говорят о несравненно большем достатке, чем тот, которым Мартин когда-либо обладал.
— Николь?
Плечи моментально распрямились, но она не могла заставить себя обернуться и посмотреть в глаза Пола. Но, по крайней мере, поняла, что он так и не узнал, что Джим — его сын. Его голос был слишком тихим и хорошо контролируемым.
— Я не был в курсе, что Мартин пригласил Эндрю, — хрипло сказал Пол. — И понятия не имел о планах деда. Если бы знал, никогда бы не поставил тебя в такое положение.
— Мой отец работает теперь на тебя, — неожиданно проговорила Николь.
Лицо Пола изменилось, видимо от своеобразного света в оранжерее. Он не прерывал повисшего над ними тягостного молчания.
Николь поежилась. Кожа ее была липкой от холодного пота. Она резко повернулась.
— Черт бы тебя побрал, Пол, — подавленно сказала она. — Ты должен был мне сказать, что владеешь и замком.
— Это не относится к делу.
— Не относится? — нервно отозвалась она, думая о том, что только человек с таким огромным состоянием и характером, как Пол, мог быстро и решительно изменить облик древнего замка, имения в несколько тысяч акров и всей деревни с ее обитателями.
— Мартин сейчас занимает комнаты на первом этаже, но только потому, что ходьба по лестнице стала для него испытанием. Во всех действиях и побуждениях он такой же хозяин, как прежде, и я не согласился бы на другое, — произнес Пол. — Эндрю почти разорил его. Я купил имение, потому что должен был купить, а совсем не из желания лишить Эндрю того, что он уже считал своим.
Николь молчала.
— Это был поучительный вечер, — мрачно сказал наконец Пол, меняя тему разговора так же, как она сделала это несколькими минутами раньше.
Николь скрестила руки, пытаясь унять дрожащее тело.
— Ужасно, — сказала она то, что действительно думала.
— Посмотри на меня, — хрипло произнес Пол.
— Не могу. — Она боялась даже стоять рядом, когда будет говорить, что ее сын это и его сын. Он поломает все. Он возненавидит ее. Он повернется и уйдет. А может быть, возьмет на себя ответственность за Джима, но навсегда отвергнет ее за то, что она поставила его в такое положение.
— Господи, — прорычал Пол и, властно положив руку ей на плечо, развернул лицом к себе. — Я сказал, посмотри на меня!
Чувствуя усиливающуюся дрожь и слабость в ногах, Николь слегка пошатывалась. Она смотрела на него широко раскрытыми глазами. Сердце билось как птица в клетке.
Пол атаковал без предупреждения.
— Ты… ты не могла оторвать от него глаз! Эта вспышка ярости потрясла Николь. Она ничего не понимала.
— О чем ты говоришь? От кого?
— Он переспал с тобой, сделал тебе ребенка, а потом выбросил на помойку. И вот сегодня, когда Эндрю неожиданно явился, ты, словно ничего не произошло, смотришь на него во все глаза. Для тебя никого не существовало в этой комнате, кроме Эндрю!
У Николь голова пошла кругом.