— Есть ещё куски? — спросил Пит.
— Наверняка есть, – сказала Менендез. — Должно быть, это часть поля обломков. Она указала на стену. — Все... рассредоточьтесь и посмотрите в оба.
Её люди начали отстегивать фонарики со своих поясов. Пит вспомнил, что у него тоже есть такой, и вытащил его. Инженеры прижали линзы к стене, пуская лучи сквозь лед, отбрасывая необычные тени, которые прыгали от трещины к трещине.
— У меня что-то есть! — крикнул один мужчина.
— У меня тоже! — сказал другой. — Похоже на металл.
— И здесь! — крикнул Клэй.
В шести дюймах от стены луч Пита остановился на чём-то большом и тёмном. Он прищурился. Что это было? Не металл. Странный, чёрный, смутно расплывчатый контур... чего-то.
Он направил луч вверх по изгибу, похожему на плечо, к тому, что могло быть головой... А затем вверх и дальше к единственному красному глазу, застывшему открытым, смотрящему на мужчину из глубин льда.
ГЛАВА ВТОРАЯ
Южнополярная станция Амундсен-Скотт
Антарктика
— Добро пожаловать в ад, — подумал Джейсон Косгроув.
Резкий ветер позднего лета пронесся над Антарктической равниной и зашипел через здания Южнополярной станции Амундсен-Скотт. По словам пилота самолёта, который только что высадил Джейсона, местная температура была приятной, равной 12 ° по Фаренгейту. Косгроув уже почувствовал, как холодок пронизывает его через пальто, толстовку и футболку. Трех слоев одежды было недостаточно.
Вокруг него ветер издавал слабый шепчущий звук, похожий на что-то между скрежетом ногтей о грифель и шипением змеиной чешуи по стеклу, прерываемый лишь редким криком со стороны самолёта. Двенадцать различных национальных флагов, вывешенных перед главным корпусом, щелкали и трескались, как кнуты. Несколько случайных снежинок упало со свинцового неба.
Джейсон бросил свои два набитых рюкзака на плотно утрамбованный снег, повернулся от самолёта Basler BT-67, доставившего его сюда из Крайстчерча через станцию Мак-Мердо, и уставился на бескрайнее белое пространство. Только одинокий чёрный ветроуказатель и что-то похожее на пару далёких навесов нарушали бесконечную белизну пейзажа. Ему в голову пришла старая шутка: что такое белое, белое и белое? Белый медведь ест мороженое во время метели.
Он фыркнул и потёр глаза. Слишком долго без сна. Даже не было обычной остановки в Крайстчерче. Теперь он становился более нервным.
Тысячи миль ледяной пустыни тянулись во все стороны. Фотографии в интернете не подготовили вас к этому. Огромная бесконечная мрачность всего. Даже небо по нью-йоркским стандартам казалось блеклым и тусклым. Вот уж, действительно, натуральная жопа Земли.
Разве не должен был кто-то ждать его встречи? Он оглянулся на гладкий самолёт среднего размера, который доставил его минуту назад. Его опоры по-прежнему вращались с ровным звуком "фух-фух-фух", когда мужчины и женщины в парках суетились вокруг открытой двери сбоку. Припасы, багаж внутри. И люди. На борт ждали тридцать пять или сорок ученых и исследователей. Возвращение к цивилизации до того, как шестимесячная антарктическая ночь настигла станцию Амундсен-Скотт. Только он сошёл.
Джейсон повернулся к низкому солнцу, белому, как снег, и ослепительному, но без грязной дымки, которая могла его отфильтровать. Осталось всего несколько дней, пока солнце не опустилось за горизонт, снизив температуру и отрезав все антарктические базы от внешнего мира до весны.
— Доктор Косгроув? — раздался мужской голос справа.
Джейсон повернулся, приподняв брови он отозвался
— Так точно!
К нему подбежал высокий коренастый мужчина с взлохмаченной чёрной бородой. Непослушные кудри торчали из-под зеленой кепки, а красное пухлое пальто было застегнуто до самой шеи. Он протянул руку в перчатке для рукопожатия. У парня была стальная хватка.
— Я Милош Паппас. Он сказал это как "Ми-лош Пап-пас". Его дыхание заметно прервалось. – Я являюсь главным встречающим на станции, а также готовлю обеды.
— Очень рад встрече, доктор, — сказал он.
— Зови меня Джейс. — Сказал Джейсон. – Все так зовут.
— Джейс, хорошо. Я надеюсь, вы без проблем добрались?
Джейсон хотел засмеяться, но прозвучал как безумный лай, и замолчал.
— Нет – сказал он, – всё было ужасно. Ненавижу летать, и я здесь в знак протеста. За последние три дня я спал, может быть, два часа. Меня запугали, и ...
Милош поднял руки.
— Не ко мне! Я, как вы говорите, всего лишь посыльный?
— Посланник. Извините. — Джейсон глубоко вздохнул и отвел взгляд. Держи себя в руках. Ещё несколько минут… — Мне не нравится вот так срываться в Антарктиду, чтобы бороться за свои гранты.