Кулао, не знаю, помнишь ли ты меня, да и не важно, ибо называться я не стану.
Хочу тебя предостеречь — не свети прилюдно свои быстрорастущие силы, не показывай и не рассказывай никому о своих странных идеях и навыках, для тебя это не опасно — смертельно.
Я не могу назваться твоим союзником, но и врагом быть не хочу, но если ты не оставишь мне выбора, то мне придётся нейтрализировать тебя.
Также, советую иметь алиби на каждый случай жизни, ибо кое-кто сбежал от меня, и ищет тебя. Какими путями он будет это делать мне неизвестно, зачем и почему — не могу написать. Тебе необходимо знать лишь одно — он тебе не друг.
Весьма интересно выходит на самом-то деле, я заинтригован до глубины души — кто же это такой, чтобы я возобновлял свой образ жизни поехавшего параноика. Ещё и неизвестный информатор-нейтрал, что интересен мне не менее «не друга». Хотя, верить никому нельзя, ни в этом мире, ни в том, посему нужно помнить, что меня могли вполне попытаться дизинформаровать ради потери моим лицом возможного союзника, если оный вообще существует. Остальные письма были по мелочи, приглашения на праздники мелких аристократишек и один на помолвку моих одногруппников, а вот на это я, скорее всего, схожу. Имидж, батенька!
Встав, проверил окно, заперто. Отлично. Спрятал это письмо в наволочку своей подушки, заправил кровать и вышел из комнаты, ступив на лестничный проём, где меня застали врасплох. Я не ожидал столь подлой атаки со спины, и едва ли не оказался задушен.
— Браааааатик, — счастливо протянула Сакура, и отпустила мою многострадальную шею.
— Чуть не убила, — откашлялся, пропуская мелкую бестию вперёд себя.
— По телевизору говорят, что ты прецедент, самый настоящий мессия для бедолаг, что не могут совладать с собственной силой! — восхищённо уставилась на меня сестра, и сердце неприятно укололо.
Не говорить же ей, что я действовал чисто из корыстных побуждений? Хотя, тот бред, что я тогда нёс — звучал весьма правдоподобно, даже для меня самого, едва ли не поверил в него сам.
— Не такой уж я и особенный, просто без тормозов, хе-хе... — помните, что я говорил про «не выделяться сильно от прошлой поведенческой матрицы»? Так вот, похуй. Резкая смена поведения самого Кулао никого не гребёт, и это главное.
— Братишка, утро доброе, — поприветствовал меня Роз, отрываясь от чаепития в полном кругу семьи.
Удивительно, но здесь собрались все: Виктор, Тодо, Кейтлин, Роз, Сакура и моя поехавшая морда. Довольно-таки непривычно видеть всех вместе, но не сказать, чтобы я был противником чужого счастья, просто повода для этого не особо вижу. Праздник может, какой, или я забыл про чье-то день рождение? Так, стоп. Ками-сама, неужели они здесь из-за меня собрались?
Мы предали их ожидания, с этим ничего не поделать. Наслаждайся моментом, пока не стало слишком поздно, Николай.
— А вот и наш солдат проснулся, и года не прошло! — воскликнул крёстный, поднимаясь из-за стола, — поздравляю с боевым крещением! Жаль, что у меня разногласия с Мейдзи, а Кейтлин с мелкими не пустили к тебе, пришлось ждать, пока ты не соизволишь поправиться. Но, вместо того, чтобы прийти к нам, тебя привезла сногсшибательная медсестра на своём чёрном митсубиси! — возбуждённо вскинул руки вверх, предаваясь воспоминаниям Тодо.
— Перевожу на японский — признавайся, как тебе удалось превзойти женские ожидания и завоевать если не сердце, то мысли девушки на весьма долгое время, — пояснил Виктор, отпивая чай из фарфоровой чашечки. Ну да, Юшимо же аристократы, хоть и чисто номинальные сейчас.
— Моя цель и её желание совпали, ничего более, — отделался от лишних вопросов, вогнав Тодо в ступор.
— Весь в меня пошёл... — гордо проговорил крёстный.
— Он вообще-то моя кровь, — опустил с небес на землю, и поставил пустую чашку на стол, — как ты уже мог понять, Кулао, мы здесь собрались, чтобы отпраздновать твои немалые успехи, — резко переключился на меня, вставая со стула, — буду предельно честен с тобой — не верил, что из тебя когда-то выйдет что-то путное, и прошлые пятнадцать лет это лишь подтверждали. Пока ты не потерял память. Тебя словно наставили на путь успеха, во время твоего пребывания в коме. Может, отец я чисто из-за того, что не высунул вовремя из Акане, но я горжусь тобой и не сожалею. Теперь, — стиснул меня в крепких мужских объятьях, заставляя мои кости жалобно трещать.