Та ответила, что старается об этом не думать. На самом деле, пока Скорч и Коди не заговорили о Дне благодарения, она совсем не думала об этом. Ей даже в голову не приходило, что надо куда-то ехать. А может, Аддисон этого и хочет? Праздник внезапно обрушился на нее, как подошва ботинка — на муравейник.
Темный человек в тюрбане стоял лицом к океану и жестикулировал одной рукой, держа в другой листы бумаги. Рима не слышала ничего из-за шума воды; между тем человек что-то говорил. Иногда он бросал взгляд на лист бумаги.
Конечно, всегда можно поехать к одной из теток, если только найдется авиабилет по сходной цене. Но Риме не хотелось. Слишком много родственников. Единственным приемлемым Днем благодарения для нее был День благодарения без родственников.
Они подошли ближе к человеку в тюрбане, и теперь Рима слышала, что он говорит, — заученно, мелодическим голосом:
— …и в воздухе, и в воздухе прозрачном, свершив свой труд, растаяли они. Вот так, подобно призракам без плоти, когда-нибудь растают, словно дым, и тучами увенчанные горы, и горделивые дворцы и храмы…
День благодарения был любимым праздником Риминой матери. В этот день, говорила она, приглашают к столу бродяг и сирот. Не думала Рима, что ей уготована роль сироты за столом.
— …и даже весь — о да, весь шар земной. И как от этих бестелесных масок, от них не сохранится и следа.[54]
К ужасу Римы, она разрыдалась прежде, чем осознала это. И снова истерика — в компании Коди и Скорч! Стоит им обернуться — и они все увидят. Рима без единого слова повернулась, быстро пошла обратно, добралась до своей комнаты, закрыла дверь и рухнула на кровать. Она надеялась, что Коди и Скорч отыщут какую-нибудь более приемлемую причину, почему она покинула их. Ну, например, просто сочтут ее хамкой.
В защиту Римы можно сказать, что эти строки из Шекспира, угодившие точно в больное место, пожалуй, заставят разрыдаться кого угодно.
Глава семнадцатая
Поплакав вволю, Рима залезла под душ. Стоя под горячими струями, она намыливала голову шампунем с запахом дыни. Затем выключила воду, потянулась за полотенцем и замерла на месте, задумавшись.
Судя по письму Констанс, «Средняя величина» на тот момент только что вышла. Еще Констанс упоминала Бима. Как там он любил говорить? «Было, да сплыло».
Рима не помнила, когда именно вышла «Средняя величина» — но, во всяком случае, до 1982 года, потому что тогда появился «Ледяной город». Между ними было минимум три книги — достаточно для того, чтобы в одной Максвелл отправил на электрический стул не того человека, а в другой понял это.
Рима завернулась в полотенце и отправилась еще раз взглянуть на письмо. Если оно написано до 1982 года, Бим никак не мог быть персонажем книги. Он мог быть только Риминым отцом.
(2) «Ледяной город», с. 161–162Брат Исайя велел Биму взять меня и мистера Лейна на рыбалку — половить синежаберников. С одной стороны, мистер Лейн уберется из трейлерного парка хотя бы на несколько часов, а с другой — я буду под присмотром.
В воздухе стояла вонь от водорослей. Вода была зеленой. Мимо проплыла пустая банка. Отец говорил, что, если бросить банку в одну из шахт на горе Конокти, ты никогда не услышишь удара о дно, зато через пару дней она всплывет в озере.
Бим сидел сзади, у мотора, я — на носу, мистер Лейн — в середине. На озере уже виднелись несколько лодок. Бим любил перечислять то, что будет существовать всегда. Туристы и тараканы, например. Он не видел разницы между случайно забравшимися сюда и завсегдатаями этих мест — все они были «тараканами».
Мы нашли подходящее место у южного берега, и Бим заглушил мотор. Рядом оказался выводок уток они тихо и недовольно крякали. Вода билась о борт. Где-то вдали слышалось радио. У меня от раннего подъема болела голова.
— Вот это, я понимаю, жизнь, — сказал Бим. — Всегда бы делал только это.
Я достал из ведра червяка, насадил его на крючок и окунул пальцы в воду, смывая червячьи внутренности. Солнце только-только начало всходить.
— Это бессовестно, что у вас так много времени, а вы не можете им распоряжаться, — весело сказал мистер Лейн, забрасывая свой крючок в озеро; запела леска. — Похоже, у брата Исайи все строго.
— Он забирает каждый заработанный нами доллар, — отозвался Бим.
Я встревоженно дернулся, прежде чем взял себя в руки. Мы никогда не говорим с чужаками о деньгах. Не думаю, что мистер Лейн заметил. Он не сказал ничего.
— Любимая жена говорит тебе, что нашла путь к вечной жизни. Она хочет пойти по нему. Разве можно ей отказать? — спросил Бим.