— Да-а… — досадно протянул Эзраэль. — Не повезло тебе в жизни, дружище. У меня вообще пока семьи нет, поэтому я, наверное, вряд ли могу понять тебя. Я же приезжий с юга, а что случилось с родственниками — не знаю.
— Эх, друзья мои, что ж вы носы повесили? Надо жить дальше и радоваться жизни, — сказал Гилрой, который хотел как-то разрядить обстановку безысходности.
— Ишь ты какой! — ответил Эзраэль с упреком. — Сам, видите ли, сын лорда, всю жизнь купался в славе и деньгах, да и теперь не бедный. Конечно, тебе легко говорить!
— Я вовсе не это имел ввиду! — ответил, оправдываясь, Гилрой. — Мне уже нельзя вас подбодрить? У нас совсем какая-то кислая ситуация намечалась. Я ее просто хотел разбавить.
— Как-то не к месту ты ее разбавлять задумал, дружище, — сказал Эзраэль. — Не мог что ли подождать?
Но тут, в самом разгаре словесной перепалки, они услышали потрясенный голос дракона:
— Эй, бабы базарные, смотрите! Там, внизу!
Наши герои, отвлекшись от своих разборок, взглянули через крыло дракона вниз и то, что они увидели, лишило их дара речи. Внизу, сквозь черные клубы дыма, просматривались пылающие очертания Штормграда. Пламя пожирало деревянные крыши домов и торговые лавки, создавая впечатление, что Бурьград превратился в сплошное море огня. Издалека вся эта картина напоминала Эзраэлю и Гилрою образ царства Аида, описанного в учебниках мифологии. Еще больший ужас наводил могильный звон колокола разбитой главной ратуши, как набат, раздававшийся по выжженной земле.
— Надо спуститься и проверить выживших, — хладнокровно сказал дракон. — Может быть они смогут нам объяснить, что здесь произошло.
— Гилрой, — дрожащим голосом обратился к своему другу Эзраэль, — ты тоже это видишь? Или это сон? Зевс милосердный, скажи, что это просто сон!
— Это не сон, Эзраэль, — сокрушенно ответил его друг, наблюдая за пожирающим город пламенем. — Похоже, опасения нашего друга были верными. К нам действительно пришла война…
Когда наши герои приземлились на одну из раздробленных снарядами улиц, которая была близко к передовой стене, почерневшее каменное полотно которой было усеяно трупами, тела которых были обезображены огнем и страшными рубцами острых мечей, они не могли поверить своим глазам. Вблизи это выглядело еще более ужасающим. Город напоминал поле боя: дома, некогда гордо стоявшие на просторных улицах северного города, теперь представляли из себя уродливые развалины, на которых еще просматривались мерцавшие угольки; всюду валялись безжизненные тела людей, которых настигли разящие стрелы и острые мечи солдат неизвестного врага; в стенах были пробиты бреши, а караульное помещение, чьи массивные железные двери были разорваны тараном, напоминало скорее огромную братскую могилу, нежели объект фортификационного сооружения; с зубцов стен свисали мертвые тела солдат, павших в неравном бою с сокрушительным натиском ужасного противника. Все, что когда-то казалось Эзраэлю и Гилрою вечным, теперь медленно исчезало во времени истории. Жуткое зрелище.
— Кто это сделал? — дрожащим голосом спросил Эзраэль, спрыгнув с дракона.
— Не знаю, — ответил дракон, осматривая выжженные окрестности некогда процветавшего северного города. — Надо поискать выживших. Желательно среди военных. Они наверняка знают, кто стоит за этими зверствами.
— На стене еще могут быть выжившие, — сказал Гилрой. — Они все-таки военные, поэтому, думаю, могут описать картину более подробно.