— Привет, — сказал он, глядя на меня сверху вниз.
— Привет.
— Ты выглядишь... — Губы Эйдена задели мое ухо, посылая дрожь по мне. — Достаточно хорошо, чтобы съесть.
— Хотя это звучит заманчиво, мы должны идти.
— Ты собираешься уже сказать мне, куда ты меня ведешь?
— Нет, это сюрприз. — Я хотела отстраниться, но он крепче сжал меня. — Эйден, нам нужно—
— Только один. — Он обхватил мой затылок, когда его губы обрушились на мои. Я прижалась к нему, мои пальцы впились в футболку, натянутую на его мускулистой груди.
— Ммм, так-то лучше. — Облизывая языком мой рот, он дразнил меня, в его глазах плясали тепло и юмор.
— Я… тогда ладно.
Он лишил меня дара речи.
Раскрасневшаяся и запыхавшаяся, я выскользнула из его объятий и поспешила к машине, его смех преследовал меня всю дорогу.
***
— Итак, что ты думаешь? — Я взглянула на Эйдена, когда он смотрел на каток. — Я подумала, что ты мог бы показать мне несколько своих приемов.
— Я… черт возьми, да! — Он поднял меня и развернул, опустив голову, чтобы коснуться губами моих. — Это идеально. Я скучал по льду.
— Это место в нашем распоряжении на девяносто минут.
Я попросила об одолжении Бена, владельца. Он был другом семьи и был очень рад позволить мне вывести звездного игрока «Лейкерс» на лед.
— Мне просто нужно, чтобы ты подписал хоккейную майку для владельца, прежде чем мы уйдем.
Глаза Эйдена прищурились. — О, это так, да?
— Как будто ты не проводишь свои дни на берегу озера, подписывая салфетки и сиськи девушек, — подразнила я, мой желудок немного скрутило от этой мысли.
Нам все еще было, о чем поговорить, но я была довольна тем, что жила в данный момент. И прошло слишком много времени с тех пор, как я была на льду.
— Я немного заржавела, — сказала я, когда мы надевали коньки.
— Не волнуйся. Я поймаю тебя, если ты упадешь. — Глаза Эйдена блеснули, и я покачала головой, смеясь над его дурацкой попыткой флирта.
— Кто-нибудь говорил тебе, что твоему эго нужна отдельная комната?
— Ты любишь мое эго. — Он улыбнулся мне, в его взгляде мелькнула уязвимость.
— Что случилось? — Спросила я.
— Я никогда… Черт, Дейна, — выдохнул он. — Я просто хотел сказать тебе спасибо за то, что ты это организовала. Я подумал, что ты захочешь сходить в какой-нибудь модный ресторан или что-то в этом роде.
— Вообще-то, я подумала, что после этого мы могли бы заказать пиццу и пойти посидеть на пляже. — Эйден закончил зашнуровывать коньки и опустился передо мной на колени. — Что ты—
— Позволь мне. — Он мягко оттолкнул мои руки и принялся зашнуровывать мои коньки, от этого интимного действия мое сердце пустилось вскачь.
— Ты знаешь, я не была здесь с тех пор, как... — Невысказанные слова повисли между нами.
Каток был одним из любимых мест Далтона в детстве. Я ходила за ним и Карсоном, чтобы посмотреть, как они тренируются. У них всегда была аудитория, даже тогда. Но независимо от того, как девушки соперничали за их внимание или сколько парней, крутилось вокруг, желая посоревноваться с ними, они никогда не оставляли меня в стороне.
Положив одну руку мне на шею, он пристально посмотрел на меня. — Я не могу притворяться, что знаю, каково это - потерять брата, но он бы хотел, чтобы ты жила, Дейна.
Комок эмоций застрял у меня в горле, но я сумела слегка кивнуть.
— Ты в порядке? — Спросил он.
— Да, пошли.
Эйден помог мне подняться и вывел на лед. Сначала я была как Бэмби, раскачивалась во все стороны. Но он был терпелив, помогая мне встать на ноги, прежде чем поцеловать меня и взлететь, как ракета, проносясь по льду.
— Выпендрежник, — крикнула я, и мой голос эхом разнесся по маленькому зданию. Каток в Дюпон-Бич был небольшим, но на нем сохранились некоторые из моих самых дорогих воспоминаний о Далтоне.
Эйден усмехнулся, кружа вокруг меня, скрежет льда наполнил холодный воздух. На него было приятно смотреть, когда он пересекал каток с грацией фигуриста и силой хоккеиста весом в двести фунтов.
Мне удалось подкатиться на коньках к доскам и прислониться к ним, чтобы наблюдать за ним.
— Давай, веснушка, выходи сюда, — сказал он.
— Я думаю, что оставлю это профессионалу.
Он резко остановился передо мной, разбрызгивая лед повсюду. На его щеках был прелестный румянец, волосы упали ему на глаза, когда он подошел ближе.
Любовь Эйдена к катанию на коньках была написана у него на лице.
— Ты всегда хотел быть хоккеистом? — Спросила я.