— Еще что-то? — тон хозяина не намекал, а во всеуслышание давал понять, что терпение его уже на исходе и я не решилась еще больше ему надоедать, спросив только о самом насущном.
— Что нам делать с телами? Не могут же они…
— Не ваша забота. Завтра приедут люди из Плитэртона и разберутся со всем. Что делать с их барахлом, сами решите. Это все?
— Да, — после заминки ответила я и снова поклонилась. — Извините за беспокойство.
Выйдя в коридор, я постояла немного пытаясь подавить неприятное чувство. Слишком уж наплевательски, если не сказать враждебно хозяин относился к нам. Люди же умерли, чуть-чуть больше уважения разве трудно было проявить? Я конечно тоже слезами горючими не обливалась, но это просто потому, что по-настоящему едва знала этих парней, даже имен их не запомнив. Незачем было. Мы работали в разных частях замка не пересекаясь неделями, а они очень быстро пролетали, когда не проработав и пары месяцев люди увольнялись снова и снова. Я не считала сколько их только при мне ушло, но очень много. С другой стороны, чем я была недовольна? Хозяин всегда был таким, а слуги для него еще более чужие. Все же он обеспокоился тем, чтобы их забрали и похоронили.
— Ну что там?
— Завтра приедут люди и заберут тела, вы сможете с ними безопасно добраться до города, — я сама не заметила, как дошла до столовой, где снова собрались все девушки. Немного переиначив то, что сказал мне хозяин, я не сильно погрешила от истины.
— Ехать на похоронной телеге? Обойдусь! — гневно фыркнула одна из них.
— Вместе с ними дойдете, так в любом случае будет лучше.
— Да какая разница? Ехать или идти, лишь бы поскорее и подальше отсюда! — воскликнула другая.
— Я уже собрала свои вещи.
— Я тоже.
— И я.
Эти высказывания натолкнули меня на еще одну мысль.
— Наверное, надо собрать и вещи парней? Отдать их родственникам? Не выбрасывать же?
Но меня уже никто не слушал. Оставаться там мне было больше незачем и слушать их гневные пересуды тем более. Я уже сделала все, что могла. А раз никто не хочет помогать, собирать вещи погибших тоже мне придется по всей видимости. Я уже почти дошла до комнат прислуги, когда меня догнала одна из девушек.
— Я тебе помогу.
Кажется, это именно она больше всех плакала утром. Интрижки между слугами были строжайше запрещены, но за нами тут особо строго никто и не следил. Если быть осторожными и не заметят. Я подозревала, что у нее как раз и был с кем-то из парней романчик. Она мне подсказала какие комнаты нам придется убирать, я даже толком не знала, кто где жил.
Собирать, на самом деле было не так уж и много чего. Личные мелочи, принадлежности и немного одежды. И отпечатка жившего в комнате человека не оставалось, как только я собирала все не нужное уже. Хозяева слишком недолго здесь находились. Но если приглядеться, все же кое-что было. У одного вещи лежали, как по линейке разложенные, у второго кровать кое-как была застелена, у третьего вышитая, явно женской рукой, подушечка обнаружилась. Кучка безликих уже вещей, вот все что осталось от крепких, молодых парней, что теперь сами как бездушные предметы лежали снаружи.
Я уже четыре комнаты успела убрать, когда обнаружила что моей помощницы не видно. Увидев, что одна дверь приоткрыта я заглянула туда. И увидела то, что собственно и ожидала. Она плакала сидя на полу, уткнувшись лицом в одеяло на пустой кровати. Я прикрыла дверь плотнее и пошла дальше.
Когда я заканчивала уборку последней комнаты, она ко мне пришла, виновато пряча глаза. Мне не за что было ее упрекать. Завтра и она уйдет, так к чему?
— Я отнесу это в прачечную, — указала она на постельные принадлежности, что я собрала.
— Хорошо, — я была ей за это благодарна, так как даже такая легкая работа меня уже утомила, а до прачечной было далеко, аж в самый подвал спускаться нужно.
— Мы с ним пожениться хотели.
Застыла на секунду, а потом продолжила расправлять одеяло, только кивнув, чтобы она поняла, я услышала. Не слишком мне хотелось это слушать, но и грубо прерывать ее я не могла. Пусть уж скажет, что на душе накопилось. Переживала, наверное, что я плохо о ней подумаю.
— Решили заработать побольше…
Она снова всхлипнула, после этих горьких слов я уже забеспокоилась. Сама не слезлива и не люблю когда другие плачут. Что с ними делать, как успокаивать, не представляю. И жаль ее было, но по большому счету, какое мне до этого всего дело? Мы не подруги, едва знаем друг друга, не проще было бы так и разойтись, едва задев друг друга и ничем не обеспокоив? Я выпрямилась, так как дел больше не осталось, уйти было как-то неудобно, а неловкая пауза только все длиннее и тяжелей становилась. Но что сказать никак придумать не могла. Да и что тут скажешь? Он был хорошим парнем? Да я даже не представляла кто именно был ее женихом! Конечно, сейчас неприлично уже делить мертвых на хороших и плохих. Но я и правда настолько мало знала этих парней, что мне просто нечего было о них сказать! То что между нами в лесу произошло, не в счет. Все были взвинчены и напуганы, винить их мне не в чем. Скорее я должна была перед ними извиняться, что не достаточно настойчива и убедительна оказалась. Если бы не увязалась за ними, как бы все произошло?