Мирка вообще какая-то апатичная последнее время. Спрашиваем: «Что случилось?» — она только глазами хлопает и так ненатурально удивляется, что просто бесит.
Наконец все бумажки в шапке. Наш мальчик вынимает по бумажке и выкладывает на стол. Сразу образовались две особенно высокие стопочки — эго точно я и Галька.
Мальчик подсчитал сперва одну стопочку, потом другую и объявил:
— С перевесом в два голоса победила Галя Васютина.
Все поздравляют нового президента. Я тоже. Но в душе мне обидно. Я тоже хотела быть президентом и справилась бы не хуже.
Неожиданно двери открылись, две девчонки-восьмиклашки просунули головы, прокричали: «Сумерки» — самый тупой отстой», — и, хихикая, захлопнули двери.
— За ними! — скомандовал наш новый президент. Все сорвались и побежали догонять девчонок.
А я осталась, подошла к столу и пересчитала бумажки. У Гали оказалось их пятнадцать. Я пересчитала свои. Семнадцать.
Да что за дела?
Снова пересчитала — то же самое.
Мальчишка перепутал! Я глубоко вздохнула, сердце застучало радостно, я открыла рот, чтобы сообщить, что обнаружила, но в кабинете никого, кроме меня, не было.
Я бросила бумажки на стол. Теперь это не имеет значения. Все решат, будто я сама прибавила себе голосов.
Я взяла свой рюкзак и вышла за дверь. В коридоре находились все члены клуба, восьмиклашки лежали на полу, и каждый член клуба пинал их.
Галя посмотрела на меня.
— Ты не обижена?
— Нет.
— Тогда чего ты такая?
— Какая?
Подруга обвела рукой всех членов клуба, пинающих антифанатов «Сумерек». Тогда я подошла и тоже пнула одну из девчонок.
Подруга была довольна.
Пинали бедолаг долго, пока те не заревели. Только тогда отпустили.
Галя позвала всех назад в кабинет, но я сказала, что у меня встреча с Ромой, и ушла.
А на самом деле с ним я встречаюсь только вечером. Он же в институте.
Когда мы встретились и пошли в тот ресторанчик, куда он первый раз меня водил и где купил коктейль, то я рассказала про голосование.
Он сказал, я правильно поступила, что не стала никому ничего доказывать. Считает, выставила бы себя в плохом свете. Я с ним согласна. Ничего уже не поделать. Галька — президент и моя лучшая подруга.
— Видел бы ты, как мы отпинали тех девчонок. — смеясь, сказала я.
Рома поднял на меня глаза от вазочки с салатом и долго смотрел. А потом спросил:
— А если бы я так сказал про «Сумерки»? Ты и меня бы отпинала?
Я пригубила коктейль.
— Но ты же не скажешь плохо о том, что мне дорого?
Он вздохнул.
— Нет, не скажу, — вынул из куртки конверт и протянул мне. — Вот, держи.
— Что это? — Я вскрыла конверт и достала узкую длинную открытку с изображением белых голубей, сердечек и золотых колец — приглашение на свадьбу.
Вау!
Глава 11
СВАДЬБА
Я ужасно волновалась. Свадьба, да еще знакомство с Ромиными родителями и его родней.
Ради такого случая мама сделала мне высокую прическу с локонами. Я выбрала очень красивое сиреневое платье с открытой спиной и белым поясом из бисера, к нему белые туфли на шпильках. Пришлось еще взять розово-сиреневую накидку, на улице мороз под двадцать. Уже совсем скоро Новый год.
Рома заехал за мной в половине второго — регистрация была назначена на четыре часа.
В машине на заднем сиденье в костюмах сидели его дружки. Коля так и не добавил Галю в друзья, а она до сих пор надеется.
Подарок мы с Ромой купили один на двоих. Когда он предложил так поступить, меня охватило странное чувство невероятной близости с ним. Дарить один подарок на свадьбу его родной сестре — это что-то да значит! Мы купили навороченный миксер.
Рома сказал, его сестра давно такой хотела, она же любит печь.
В ЗАГСе к нашему приезду уже собралось большинство гостей, конечно, и родители невесты.
Рома подвел меня к своей матери — черноволосой женщине с таким же разрезом глаз, как у ее детей, и представил нас друг другу.
Елена Дмитриевна тепло улыбнулась, но, к моему разочарованию, не проявила более ко мне никакого интереса.
Я сперва подумала, дело в том, что у нее голова занята свадьбой дочери. Но при знакомстве с отцом Ромы, его дядями, тетями все повторилось: улыбка, дежурная фраза «Рады знакомству», и все.
Разве что рыжеволосый кузен Ромы, взглянув на меня, спросил:
— Что за духи у твоей подружки?