– А откуда вы меня знаете? Я вроде не представлялся.
– Да как же не знать. В Юрьевске газеты областные тоже продаются, радио работает, про Сергея Иванова, чемпиона края, на спортивной полосе часто вспоминают. Да и ребята в парке разговоры только и разговаривают, про хоккей, да про спидвей. А уж ты там наравне с Майоровым и Харламовым в одном ряду, чемпион.
– А-а-а, это... А я уж удивился, думаю откуда вы меня могли знать.
– Это хорошо, что ты еще не устал удивляться, Сергей. Удивляться тебе много в этой жизни придется.
– А это вы тоже в областной газете прочитали? – спросил шутливо он.
– Нет, Сережа, это мне мой внутренний голос подсказывает.
– И что же он вам подсказывает?
– Что ждет тебя в жизни много удач и радостей, но много больше этого встретится боли, горечи, обид, предательства и измены.
– Это почему?
– Ну, это я тебе не скажу…
– Да вы, прям как цыганка, мне гадаете.
– Цыганка, не цыганка, а много чего могу тебе рассказать про прошлое твое и про будущее.
– Ну, например?
– Например, как ты в армии бегал в самоволку к девушке по имени Настя, как однажды подловили тебя местные парни, как откупился ты от них литром спирта, который украл у дизелистов из танкового бокса.
– Откуда вы это знаете? Это в газетах не пишут. Да и не рассказывал я никому про это, кроме Санька, кореша армейского. Но он ничего не скажет, потому, что умер сразу после дембеля. Напился в дороге, вышел не на своей остановке, видно хотел напрямки через поле домой дойти, да свалился и замерз. Его только весной нашли, когда снег сошел. Мне потом ребята знакомые писали.
– Да, так и было.
– Тут что-то не то, притормози-ка командирша. Я лучше пешком прогуляюсь. Что-то ты много знаешь, а говоришь какими-то загадками.
– Желание клиента – закон.
Машина стала притормаживать у тротуара, Сергей стал шарить в карманах куртки, что бы расплатиться.
– Подожди деньги доставать.
– А что такое?
– Давай я тебе кое-что еще расскажу, а ты тогда решишь сколько денег мне за ходку отсыпать. Идет?
– Ну, прямо колдовство какое-то!
– Как хочешь называй это, я не настаиваю. Но, денег у тебя тогда не возьму, потому что извозом я не занимаюсь.
– Ну, давай, рассказывай, мне теперь жутко интересно
– Слушай. Во-первых: тебя предаст твой самый близкий друг, но тогда, когда ты меньше всего этого будешь ждать. Во-вторых: “от сумы и от тюрьмы” тебе похоже не уйти, спастись ты сможешь только если себя не пожалеешь и сердцем будешь жить. В-третьих: помощь к тебе придет с другого берега, не нашего – чужого. В-четвертых: семья у тебя будет не одна, но любовь свою, вечную ты будешь искать всю жизнь, но найдешь только в самые последние дни. И на последок: денег у тебя шальных будет немало, но радости они тебе не принесут, а смерть свою обретешь там, где больше всего себя живым чувствуешь. Все. Запомни это, а чтобы не казались тебе пустыми слова мои, жди завтра знака до обеда, недоброго.
– Ну, ты даешь, на тебе красненькую за поездку, да за гаданье. Но я в эти сказки не верю.
– Дело твое
– Тогда – удачи, командирша
– И тебе, Сережа
Он закрыл дверь и вылез из машины. Через дорогу был его дом. Такси мягко тронулось, заурчав двигателем и быстро скрылась за поворотом, словно и не было его. Чертовщина какая-то, подумал он. Надо будет съездить в Юрьевск, зайти к мужикам и узнать про их “командиршу”. Интересно, она всем так ворожит или только от “трех счетчиков” умом трогается?
Снег…
Стоя лицом к дому, Сергей почувствовал, а не увидел, что снег неожиданно закончил идти на другой стороне дороге, прямо перед ним, засыпав весь город тонким белым покрывалом, скрыв черные прогалины на обочинах, которые уже образовались от весеннего тепла. И он пошел до подъезда, как в сказке, сквозь белое пространство, занятый мыслями о предсказании и не замечая, как последние снежинки, которые засыпали его следы, оставленные им на асфальте и укрывали весь его путь до дома.
Бездна
– Ну, вот оно, твое “Глубокое”! – крикнул Михаил. Вездеход крепко тряхнуло и он остановился. Сергей стал вглядываться в расчищенное “дворником” маленькое окошко, но ничего не увидел и стал пробираться между ящиками к задней двери. Вылезать было тяжело потому, что весь проход был забит ящиками с деталями мотоцикла и канистрами с бензином, сам он с Михалычем сидел прижатый этим скарбом к передним сиденьям и всю дорогу периодически отодвигал их от себя, когда вездеход кидало на кочках. За время пути все ящики сдвинулись и пробираться пришлось сверху них ползком, приподнимая брезентовый тент. Михалыч матерясь под нос лез следом и похоже был не в особом восторге т. к. теперь начиналась самая тяжелая для него часть – собрать все разрозненные детали в один аппарат, да как можно быстрее и качественнее.