Но когда они оба вылезли, встали на ноги и оглянулись вокруг, то у Сергея буквально дух захватило. Перед ним открывалась волшебная картина, которую мог только нарисовать какой-нибудь старый художник.
Стоя на кромке леса он мог окинуть взором все место куда они прибыли. Снег еще не стаял окончательно, но уже переливался в лучах весеннего солнца синими, зелеными и красными искрами, подтаявшая ледяная корка днем начинала источать из себя маленькие капли воды, которые к ночи превратятся в сосульки, но скоро их будет так много и ночь будет не такой студеной, что объединившись в маленькие ручейки они побегут по проталинам, переливаясь своими звонкими голосками и неся в своих водах смерть зиме, снегу, морозу и славя весну. Потом они сольются в ручьи, они пробьют себе дорогу к озеру, вольются в него со всех сторон, особенно с южной, начнут потихоньку подпирать ледяной панцирь которым оно сейчас закрыто, скованно и околдовано. А пока взгляд упирался в высокие отвесные скалы прямо напротив того места, где стоял Сергей на другом конце озера. Скалы были сверху присыпаны снегом, кое-где росли хвойные деревья, которые уже почти очистились от снега. Правая гряда была непрерывно высокой примерно до того места где стоял вездеход, дальше слева они поднимались примерно до середины самой высокой скалы и потом постепенно снижались, образуя таким образом некую спираль или виток с выщербленной посередине, где и находилась сейчас вся экспедиция.
– Ну вот оно твое “Глубокое”!! – крикнул опять Михаил, который к тому моменту уже вылез из вездехода и успел подойти к краю ледяного панциря, который был гладким и таким прозрачным, что под ним чернела вода.
– Вижу, тихо сказал Сергей
– Ну паря, давай выгружаться – сказал Михалыч, нечего зеньки таращить, чай не в музей пришли.
– Да подожди, Михалыч, успеем, и так идем с опережением графика на пол дня, дай подышать хоть, да на красоту полюбоваться.
– Завтра будешь любоваться, мне засветло нужно для тебя аппарат еще собрать, да не забудь, что еще развесовку и баланс подгонять.
– Это да, а все-таки, какая красотища, согласись, Михалыч. А?!
– Согласен, но пора канистры таскать.
У кузова вездехода уже копошился водитель Николай, который за спирт согласился отвести “геологов” на озеро. Михаил помогал ему скатывать тент и когда Михалыч с Сергеем подошли, все было готово к тому чтобы разгружаться. Достав из кузова две доски их положили одним концом на край кузова, другим на землю и начали скатывать бочки с топливом, чтобы успеть засветло разгрузиться. После того как последняя бочка была скатана на землю, закрыли кузов тентом снова, сели по местам и двинулись обратно вглубь леса, теперь в кузове было просторно и Сергей с Михалычем сидели на ящиках, придерживая раму, чтобы ту не бросало по кузову. Минут через 15 небольшой тряски вездеход снова встал и все вышли. На небольшой поляне, посредине окруженной деревьями виднелась среди сугробов крыша, бревенчатые стены вросшие в землю и почти засыпанные сугробами и маленькое окошко, с мутными стеклами.
– Ну вот и наш “отель”, сказал Михаил
– Давайте разгружаться, стал подгонять Михалыч и все дружно начали разгружать ящики и подтаскивать их по уже осевшему снегу к двери. Идти по насту и все еще глубокому снегу было тяжело, да и не легкие ящики – все это создавало трудности, приходилось почти волоком, вдвое или втроем нести их и это заняло довольно много времени. Наконец когда последний из них был протиснут усилиями Михаила и Николая в “отель”-землянку Михалыч сказал:
– Ну теперь полдела сделали, можно и покурить
– Ты чего-то очень торопишься Михалыч? спросил Сергей
– Я тороплюсь засветло все успеть и отдыхать
– Ну тогда считай все успели, смеркаться началось
– Да надо перекусить и спать – завтра тяжелый день.
– Давай
Сергей с Михалычем вошли согнувшись в маленькую дверь “отеля”
Михаил и Николай тоже только закончили перекур и стали сдвигать и группировать ящики, чтобы можно было как-то лавировать между них, чтобы приготовить покушать и лечь спать. Когда совместными усилиями было высвобождено достаточно места, стали открывать консервы, стругать лучины, растапливать печку и топить снег в кружках и котелке. Не хитрый ужин приготовили за полчаса. Николай хитро щурясь достал окуда-то поллитровку, но Михалыч и Сергей отказались, а Михаил сказал, что пол-компании это не компания и отказался пить, тогда Николай спрятал бутылку так-же ловко и изящно как и достал, и пробурчав что-то типа – утра вечера мудреннее, – а пузырь целее, стал готовится спать, для чего взял топчан у стены и стал стелить на него всякое тряпье, которое к тому моменту уже грелось у печи. За столом же происходил тем временем неторопливый разговор: