Через несколько минут криком из кухни мать позвала его к столу. Сергей присел и стал машинально отправлять суп, ложку за ложкой, себе в рот. По прежнему в голове происходил какой-то калейдоскоп из фраз, моментов и событий. Пытаясь вырваться из него он стал прислушиваться к словам матери, которая что-то рассказывала про то, как месяц назад в соседнем дворе хоронили какую-то женщину, тоже ветерана. Описывая все в подробностях она не замечала, что Сергей её почти не слушал, но понимая, что ему сейчас тяжело из-за всех навалившихся проблем, не настаивала на ответной реакции в виде поддакивания или мычания, как делал это его отец. Тот понимал, что лучше выслушать и как-то поучаствовать в беседе, иначе мать будет продолжать весь вечер докапываться с заинтересовавшей её темой задавая уже совсем прямые вопросы: – А как ты думаешь? А что бы ты на моём месте сделал? И т. д и т. п
Пообедав и посмотрев на часы Сергей предложил матери начать собираться т. к. машину он решил оставить у подъезда Михалыча, куда они сейчас поедут, а оттуда идти на завод пешком, получать гроб и ехать на автобусе в морг. Мать быстро составила посуду в раковину и пошла одеваться, а Сергей быстро обулся накинул куртку и спустился вниз – греть машину. Через 10 минут они выехали в сторону дома Михалыча, ещё через 15 минут, оставив машину у подъезда, пешком походили к проходной завода. Смена ещё не закончилась, поэтому навстречу им никто не шёл. Они открыли тяжёлую и высокую стеклянную дверь, закатанную в стальной профиль и остановились в небольшом предбаннике, где сразу им в глаза бросилась фотография Михалыча оформленная в траур с черной лентой наискосок и красным бархатом застеленный стол, на котором стояла табличка «Петров Константин Михайлович», годы жизни и в маленькой стеклянной вазе красные гвоздики.
У матери при виде этого оформления стали наворачиваться слёзы на глаза, Сергей заметил это, приобнял её и попросил:
– Мам, не надо, еще успеешь оплакать его, давай доделаем дело.
Сам он подошёл к окошку «Бюро пропусков», постучал и спросил, когда оно открылось:
– Нам гроб для Петрова забрать и по поводу автобуса Шунькин должен был распорядиться.
Голос из окошка ответил:
– Да, я знаю, давайте документ свой для пропуска и подождите
Сергей протянул права и они скрылись внутри бюро, дверка захлопнулась.
Через 5 минут дверка открылась, просунула обратно права и маленькую бумажку с печатью, а голос спросил:
– Куда идти знаете?
– Да, – ответил Сергей – утром ходил.
– Тогда, через турникеты проходите – сказали из-за дверки.
– А я только один могу пройти?
– Конечно, пропуск-то только на вас…
– Ясно
Он повернулся к матери и казал:
– Ты, тогда здесь подожди, а я быстро все погружу и мы с тобой отсюда поедем в морг. Хорошо?
– Да, Сереженька, не беспокойся, я тебя дождусь, – ответила мать.
Сергей прошел через турникет и по уже известному маршруту к Шунькину. Сергей подошёл к кабинету, постучался. Из-за двери ответили:
– Входите!
Шунькин оказался на месте, он также сидел за столом и что-то писал. Увидев вошедшего Сергея он сразу заговорил:
– А-а! Иванов! За гробом и автобусом для Петрова?
– Да, – ответил Срегей
– Присядьте, надо кое-где будет расписаться, а потом вместе пойдем забирать.
Сергей сел к столу, Шунькин протянул бумажку, на которой было напечатано в заголовке «Заказ-наряд», а дальше шли перечни работ и цифры. Внизу были строчки и надписи «Отгрузил», «Получил», «Дата», «Подпись»
– Можно вашу ручку? – спросил Сергей
– Да, конечно, – Шунькин протянул ему красную ручку с иностранной надписью BIC.
– Красивая
– Да, подарок, от профсоюза французских рабочих, – ответил Шунькин.
Сергей подписался, поставил дату и расшифровку.
– Всегда подписываете не читая? -спросил Андрей Эдуардович
– Да, привык доверять людям, тем более занимающим столь ответственную должность, – отшутился Сергей
– Ну, это приятно, – ответил Шунькин, свернув заказ-наряд вчетверо и пряча его во внутренний карман пиджака. Он стал одеваться и вместе с Ивановым они вышли из кабинета, направляясь в столярный цех.
Но, сначала они пошли в транспортный отдел, где Сергей разговаривал утром по поводу автобуса, идти надо было на самый дальний конец территории завода и пока шли Шунькин расспрашивал Сергея про его отношения с покойным. Сергей не хотел ничего рассказывать постороннему для него человеку про свои взаимоотношения с Михалычем, поэтому отвечал односложно и без подробностей. Его больше сейчас занимал вопрос похорон, чтобы все прошло по нормальному и назойливость Андрея Эдуардовича, с его вопросами даже немного злила. Наконец они подошли к автопарку и небольшому зданию диспетчерской, вошли в неё и Шунькин протянул какую-то бумажку диспетчерше, с пережжёнными начесанными волосами, которая сидела за столом с порванным кое-где зелёным сукном и произнесла хрипловатым, прокуренным голосом: