– Оркестр приехал, надо выносить
– Да, хорошо, – согласился Иванов.
Шунькин махнул ладонью, подзывая к себе, того же мужчину с рыхлым лицом и когда тот протиснулся, проговорил, как бы немного кривя рот:
– Выносим…
– Понял, -ответил тот и стал протискиваться к остальной свите.
Он донёс распоряжение профсоюзного начальника до других членов «группы поддержки» и сразу ещё трое мужчин, вмести с ним, стали протискиваться к обратно к гробу. Двое встали у изголовья, а один в ногах. Женщины, которые присутствовали в комнате усилили громкость своих причитаний и всхлипываний, поняв, что сейчас начнётся вынос тела покойного. Кто-то затянул:
– На, кого же ты нас покну-у-у-ул?!
Сергей, глядя на все это действо ощущал внутри себя какое-то опустошение и вся картина похорон, которая сейчас развернулась у него перед глазами вызывала некоторую брезгливость. Нет, не по отношению конечно к покойному, а к тем людям, которые пришли, чтобы выпить, закусить и пообщаться с себе подобными. Только одна мысль пульсировала у него в голове: «Скорее бы все закончилось… Скорее бы все закончилось…». Он уже торопил себя сам в мыслях, представляя ещё процессию у подъезда и на кладбище, а потом поминки. И этот день представился ему бесконечным!
Троица «рыхлого» тем временем приподняла гроб и люди стали расступаться и выходить из квартиры, чтобы им было легче пройти. Сразу чувствовалось, что опыта в выносе им не занимать. Тот, что нес гроб за край у ног, делал это спиной и сразу опустил эту часть у дверного проёма. Чтобы пронести его в коридор, двое у изголовья, наоборот приподняли и продвинули вперед. Буквально за несколько секунд они были уже на лестничной клетке, где стали спускаться вниз по лестнице. За ними шел сосед Витёк, который прихватил из комнаты крышку и нес её над головой на согнутых руках. Люди ещё какие-то оставались в квартире, но Шунькин полушёпотом, но с жесткими нотками в голосе командовал:
– Товарищи, выходим! Выходим, товарищи. Ещё на улице можно будет с ветераном проститься.
Иванов услышал, что внизу заиграл оркестр и зазвучала траурная музыка. Он догадался, что гроб вынесли на улицу. В быстро пустеющей квартире он нашёл глазами мать, отца и Свету. Они были на кухне и занимались процессом разлива водки и подтаскивания закусок. Сергей подошел к ним и спросил:
– Ну, что? Как дальше поступим – все на кладбище поедем?
– Нет, Серёжа – ответила Татьяна Ивановна, – мы решили, что я и Света останемся здесь и придем уже в столовую. Надо прибраться, полы помыть обязательно…
– Опять – обычай? – спросил Сергей
– Да, а как же без обычая-то?
– Ну, ладно. Собирайся тогда, батя. Поедем с тобой, проводим Михалыча.
– Да, пошли-поехали, – согласился отец.
Они вышли в коридор, к этому моменту в квартире уже никого не осталось из прощающихся, а входная дверь была раскрыта на лестничную площадку. Оделись и стали спускаться вниз по лестнице. Оркестр больше не играл, но зато было слышно, как кто-то выступает и что-то говорит. Пройдя один пролёт и взглянув в окно подъезда Сергей заметил, что это был Шунькин. Он стоял у изголовья и жестикулируя выступал как представитель завода. Уже оказавшись на улице, отец и сын Ивановы услышали:
– Этот человек, был одним из лучших работников завода и неравнодушным гражданином свой страны. Его сердце остановилось, но мы будем всегда его помнить…
Бла-бла-бла… Ля-ля-ля…
Все эти речи были стандартным набором фраз, народ стоявший вокруг гроба ждал момента, когда профсоюзник закончит свою «обязательную программу». Было видно, как привлечённые скоплением народа у подъезда, подходили ещё люди с разных сторон квартала. Особенно много их шло по дорожке, что вела к заводу. Видимо, кто-то отпросился, на пол часа, чтобы поучаствовать в проводах и заодно сходить домой пообедать. На кладбище поехать могли не все, а проститься с человеком и засвидетельствовать уважение пожелали многие. Скоро у подъезда собралась достаточно внушительная толпа и Сергея это порадовало. Он хоть и нечасто бывал на таких мероприятиях, но пару раз привозил людей для «попрощаться» и такого скопления никогда не видел. Максимум – человек двадцать у подъезда стояло, а здесь никак не меньше ста, ста пятидесяти было.
Шунькин закончил своё выступление словами:
– Товарищи, кто хочет проститься – подходите! Но, по порядку и без толкотни.
Люди, стоявшие ближе всего к гробу стали обходить его по кругу, мужчины снимали шапки, женщины, кто крестился, а кто-то промакивал платком набежавшие слёзы.
«Группа поддержки» Андрея Эдуардовича руководила процессом, кого-то подталкивая, а кого-то направляя в сторону, чтобы все могли подойти к гробу и проститься с покойным. Через некоторое время, когда стало понятно, что пора уже ехать на кладбище, Шунькин, стоявший по прежнему рядом с гробом, что-то шепнул «Рыхлому». Тот отделился от своего руководителя и направился к оркестру. Передал указание шефа и оркестр опять заиграл заунывный траурный марш. Мужская часть свиты подняла гроб себе на плечи, только теперь их было четверо т. к. «Рыхлый» встал спереди тоже и вместе они понесли гроб по дороге, к автобусу, который стоял за углом. На дороге заранее были разбросаны еловые ветки, сзади за гробом шли женщины которые несли на подушечках награды покойного, следом двигались были люди с венками и все остальные провожающие, кто располагал временем для участия в этой церемонии.