– Однако, полна «коробочка»
Шунькин тут же воспринял эти слова как призыв к завершению отбора пассажиров, сказал:
– Всё, товарищи! Больше не увезём. Остальные приходите к трём в столовую.
Встал на ступеньку у входа в автобус и скомандовал Алексею:
– Заводись, поехали.
Тот завел двигатель, закрыл дверь и начал выезжать на дорогу. До кладбища, от дома Петрова, было ехать минут 25-30. Всю дорогу люди ехали молча, только на задних сиденьях женщины перешёптывались, обсуждая каким-то очень важные для них темы, это было слышно по доносившимся отрывкам фраз. Но, Иванов особо не прислушивался т. к. его мысли были заняты тем, как все пройдёт на кладбище. Отец всю дорогу, сидел у окна и смотрел на мелькавшие дома и деревья. Этой весной снег сходил долго т. к. не было особого тепла и город выглядел серым и неухоженным из-за грязных сугробов вдоль дорог. Солнце не появлялось на небе, скрытом облаками, наверно уже две недели. Люди, находившиеся в автобусе, все ещё были одеты, в большинстве своём, в зимнюю верхнюю одежду. От того, что их было много и от их дыхания, температура в автобусе быстро поднялась, стекла стали запотевать и понять сколько ещё ехать до кладбища было сложно. Сергей понимал, что автобус не такси, но переживал, что нужно успеть все сделать так, чтобы не задерживаться нигде и чтобы люди пришедшие вовремя на поминки в столовую зря не ждали.
Скоро по тому, как автобус начала слегка покачивать и потряхивать, Иванов догадался, что они съехали с хорошей асфальтированной дороги. Значит стали подъезжать к кладбищу, последний участок дороги к которому был в ямах и рытвинах, видимо, чтобы особо не торопились и не разгонялись в последний путь. На это мрачной шутке он очнулся от своих мыслей и сказал, обращаясь к отцу:
– Подъезжаем, похоже…
– Да, уже скоро, – ответил старший Иванов
Автобус ещё пару раз тряхнуло на последнем участке и он остановился. Водитель открыл дверь и заглушил мотор.
Шунькин вышел первым т. к. весь путь проделал стоя на порожке у двери и быстрым шагом направился к зданию администрации кладбища. Пока выходили все остальные, прошло немного времени, а он уже шел обратно с каким-то мужчиной. Тот ему что-то говорил при этом оживленно жестикулируя:
– Все в лучшем виде… Могила не далеко…
– Хорошо, хорошо, – отвечал Эдуардович и уже обращаясь к «Рыхлому» произнёс:
– Вытаскивайте, каталка не понадобится, тут не далеко.
Серая четвёрка носильщиков услышав распоряжение ловко вынула гроб, водрузила его себе на плечи и двинулась к воротам кладбища. Вышедшие из автобуса люди разобрали венки и пошли следом.
Идти действительно было не далеко. В прошлый раз Сергей дошел с Олегом за пять минут от администрации и теперь, вся процессия с гробом, уложилась в тоже время. У свежевырытой могилы среди деревьев стояли три могильщика, Олег и еще двое. Они уже приготовили для установки гроба и уложили поперёк могилы веревки, на которых потом буду его опускать.
Прощающиеся расположились вокруг могилы и гроба, который четверка носильщиков установила на козлы. Подошел Шунькин и предложил:
– Товарищи, все кто хочет попрощаться с покойным могут подойти поближе.
В наметившемся сразу движении устремившихся прощаться людей Ивановы не участвовали. Сергей предложил отцу:
– Батя пойди
– Не, не сейчас, пусть все пройдут а мы с тобой потом подойдем.
– Ну, как скажешь…
Когда почти все прошли, Андрей Эдуардович решил опять взять слово и толкнуть прощальную речь. Но тут его прервал голос Иванова старшего:
– Погоди, дорогой товарищ! Дай теперь мне слово сказать и друга проводить.
– Да, да, конечно – ответил профорг и отступил немного назад, в толпу, чтобы кто-то еще мог выступить.
Василий Харитонович протиснулся вперёд к изголовью и начал говорить:
– Много хороших слов про тебя сегодня Костя сказали. Много… Но, не сказали самого главного о чем знали только мы с тобой, пока ты был жив. Это то, как случилось нам с тобой познакомиться и почему мы так крепко дружили. А все очень просто, ты спас мне жизнь, когда я валялся раненный и прощался со своей молодой жизнью. Ты вытащил меня из под рвущихся снарядов, ты дотащил меня до санитаров и тебе я всей своей жизнью обязан. Спасибо тебе друг мой сердешный. Спасибо за всё. Пусть земля тебе будет пухом и даст Бог увидеться нам с тобой там, когда-нибудь на небесах. Всё.
Казав последнее слово Иванов старший приблизился к гробу, голову опустил на грудь покойному и как бы приобнял. Небольшой весенний ветерок гулял в это время по кладбищу и слегка шевелил седые волосы на голове ветерана. Минуту или две длилось это, но никто не проронил ни слова. Все молчали. Затем отец встали сказал: