– Сережа, подойди и попрощайся с Костей.
Сергей, никогда раньше не участвовавший в подобных церемониях, не знал, как себя вести, а уж о том чтобы что-то сказать, даже речи не было. У него комок в голе стоял от увиденного, почти подступали слёзы и ему совсем не хотелось что-то говорить. Он просто подошел к гробу, встал рядом с отцом и попытался пожать руку покойному, но она была одеревеневшая и получилось довольно неуклюже, тогда он просто положил свою ладонь на скрещенные руки Петрова и чужим, не своим голосом, сказал:
– Прощай, Константин Михалыч, спасибо тебе за все. Постараюсь их всех победить, чтобы тебя за меня, за нас было радостно. Прощай.
Шунькин, после этих слов, сделал жест рукой, мол – закрывай крышку и один из носильщиков накрыл тело. К гробу подошли могильщики и стали забивать гвоздями крышку. Звук и эхо от стука молотков стало раздаваться по всему кладбищу. Иванов старший, до этого момента выглядевший достаточно спокойно, повис на Сергее и уткнувшись ему в плечо плакал, Его плечи в черном пальто подрагивали в такт его всхлипам, стоявшие вокруг женщины от такого эмоционального поведения Василия Харитоновича тоже стали плакать в полный голос, а многие мужчины не сдерживали слёз, которые стекали по их лицам.
Забившие крышку могильщики, отложили молотки в сторону, перекинули себе на шею концы веревок и взявшись за края перенесли гроб с козел на провисы над могилой. Придерживая руками, аккуратно стали опускать гроб. После того как он опустился на дно вытащили веревки, отложили из в сторону и Олег, наблюдавший до этого за процессом сказал:
– Можно кинуть теперь, по обычаю, три пригоршни земли.
Все, кто стоял в первых рядах, нагнулись, сняли перчатки или варежки и стали кидать руками землю. Земля падала на крышку гроба и крышка издавала глухой звук, который был похож на неровную барабанную дробь. Сергей тоже попытался нагнуться, чтобы кинуть свои три пригоршни, но не смог этого сделать т. к. на нём по прежнему висел отец, который никак не мог справиться со своими чувствами и эмоциями. Тогда он немного отстранил его и произнёс:
– Батя, батя – хорош, ну все уже… Его не вернёшь, надо проститься по нормальному.
– Да, Сережа, да… Я сейчас успокоюсь… – ответил Василий Харитонович.
Он немного отстранился и придерживаясь одной рукой за сына, другой стал кидать свои пригоршни. Сергей освободившись от отцовских объятий тоже смог немного нагнуться и кинуть земли на гроб своего наставника.
После того, как закончилась барабанная дробь комков, могильщики взялись за лопаты и сначала небольшими порциями грунта, а потом постепенно увеличивая их размер, быстро засыпали могилу. Втроём они справились с эти за 5 минут. Насыпав холм они ещё его подравняли и прихлопнули, нарисовав сверху на земле черенком от лопаты крест. Потом взяли венки у прощавшихся, расставили их у изголовья и закончив на этом работу стали собирать свой инвентарь. Люди из задних рядов вышли на дорожку аллеи, кто-то закурил и стоял разговаривая потихоньку друг с другом. Кто-то уже пошёл сразу в направлении автобуса, чтобы занять место и не стоять на обратной дороге в проходе. Сергей с отцом отошли от могилы самыми последними и медленным шагом двинулись к воротам кладбища.
Они подошли, когда уже все расселись, но сидевший на переднем сиденье «Рыхлый» по отмашке Шунькина уступил своё место и на него усадили старшего Иванова. Сергей остался стоять в проходе, но т. к. гроба уже не было, то места стало больше и никто не теснился.
Водитель завел машину и повез прощающихся обратно к заводской столовой на поминки. Доехали быстро и перед заводом, остановив автобус чтобы все вышли, Алексей обратился к Сергею, когда тот проходил мимо него по проходу:
– Слышь, братуха. Мне бы чего-нибудь в гараж мужикам надо занести, чтобы помянули…
– У меня с собой нет, хочешь – пошли в столовку, там – дам.
– Не-е-е, это туда-сюда ходить, время уже поджимает
– Могу дать пятеру, сам купишь по дороге. Идет?
– Идет
Сергей достал пять рублей из внутреннего кармана и протянул их водителю.
– Спасибо, – поблагодарил Алексей.
Сергей ничего не ответил и вышел из автобуса.
На улице стоял отец, все также без шапки и ждал сына, чтобы вместе пойти на поминки. Сергей никогда не был в заводской столовой и не знал куда идти, а учитывая, что вход опять был через проходную, то сопровождение отца было совсем не лишним.