Она их знает? Думаю, это объясняет, почему она надела майку Доннелли. Раздражение закипает у меня внутри. Она может знать их, но она не хочет, чтобы они преследовали ее.
— Прекрати устраивать сцену и ложись, — возражает Доннелли.
Он тянется к ней. Я снова отталкиваю его назад, блокируя, вставая между ним и перекладиной.
— Попробуй это еще раз, и я уложу тебя плашмя на спину, придурок. Она сказала нет.
Он смотрит на меня, и черты его лица искажены смесью недоверия и гнева. Я ухмыляюсь, когда замечаю, как мои товарищи по команде выстраиваются за его спиной. Они прикроют мою спину.
— Мы сейчас не на льду, Доннелли, — Предупреждение очевидно в словах Кэмерон. — Ты больше не получишь дешевых бросков.
— Так говорит проигравшая команда, — отвечает Сосиска.
Ноа смотрит на актерский состав.
— Не видел тебя там, красавчик. Лучше заткнись.
— Красавчик? Хочешь проверить? Я все равно надеру вам задницы.
Сосиска — я, блядь, ни за что больше не буду называть его как-то иначе — делает угрожающий шаг в сторону моих товарищей по команде. Его приятели сдерживают его успокаивающими протестами.
Пока мои друзья отвлекают команду Элмвуда, я снова обращаю свое внимание на мою загадочную девушку.
— Хочешь убраться отсюда? — я спрашиваю.
Она так долго смотрит на меня, что я верю, что она собирается мне отказать. Ее взгляд мечется между мной и спорящими парнями позади меня.
Наконец, она кивает.
— Если это уведет меня от них? Да.
Я предлагаю ей свою руку. Она выдерживает еще один удар, внимательно изучая меня, прежде чем вложить свою руку в мою.
Ухмыляясь, я стаскиваю ее со стойки и перекидываю через плечо. У нее вырывается удивленный вскрик, но она вцепляется в мою толстовку, в то время как моя хватка опускается на заднюю часть ее бедра, чтобы удержать ее на ногах.
Смех покидает меня, когда Доннелли понимает, что я нахожусь на полпути через комнату. Его крики преследуют нас, когда мы убегаем.
Я забываю о горечи проигрыша, потому что эта победа намного слаще. Наличие горячей девушки за моим плечом приводит меня в отличное настроение. Что еще лучше, она ушла со мной вместо Доннелли. Сейчас она не болеет за него. Удовлетворение разрастается в моей груди, потому что скоро она будет кричать для меня.
Мы приближаемся к площади в центре города, в трех кварталах от бара, когда она хлопает меня по спине.
— Итак, ты собираешься меня отпустить или как? Я просто нависаю над твоим плечом.
Посмеиваясь, я притворяюсь, что на секунду задумываюсь об этом.
— Я не думал об этом, но нет. Ты мне нравишься там, где ты есть.
Она сардонически хмыкает и тычет меня в бок. Я ворчу, когда она тычет пальцем в нежный синяк над моим бедром.
— Отпусти меня.
Я неохотно останавливаюсь.
— Хорошо.
Я осторожно направляю ее, держа руку над ее спиной, готовый поймать, когда я наклоняюсь, чтобы позволить ей соскользнуть с моего плеча. Ее ноги болтаются, покачиваясь в поисках земли, в то время как она обнимает меня за плечи, чтобы удержаться на ногах. Ее тело прижимается к моему, когда она опускается на последние несколько дюймов на тротуар.
— Вот так, — я прочищаю горло и ерошу волосы, чтобы отвлечься от того, как хорошо, что она прижималась ко мне, поэтому я не притягиваю ее обратно. — Лучше?
— Намного.
О, черт. Было трудно сказать, когда она стояла на турнике, пока я был слишком занят, наслаждаясь ее танцами, но она ниже меня. Большинство людей такие, когда я ростом шесть футов пять дюймов (прим. 195 см). Я почти на целую ногу выше нее. В сапогах до колен на каблуках ее макушка едва достигает моего подбородка.
Я изучаю ее длинные ноги, предполагая, что ее рост около пяти футов семи дюймов плюс-минус дюйм (прим. 170 см). Ее фигура поражает своими расклешенными бедрами, которые идеально подходят для захвата, а рубашка с ремешками под фланелевой рубашкой соблазнительно открывает ее аппетитное декольте.
Она отряхивается, поеживаясь от свежего ветерка.
— Тебе холодно? Мы ушли оттуда, не забрав твою куртку. — Я дергаю край своей толстовки. Обычно я не раздаю свою одежду, но все равно предлагаю. — Хочешь это надеть?
Она заправляет свои каштановые волосы за ухо.
— Нет, спасибо. Я в порядке. Я люблю холод. Для меня все еще терпимо выходить на улицу без пальто. По крайней мере, еще на пару недель.
Мы идем в ногу друг с другом и продолжаем путь через площадь Мейн-стрит. Она направляется в кампус, хотя я не уверен, означает ли это, что у нее припаркована машина на арене или она ходит в школу здесь.
— Ты живешь в кампусе? — я спрашиваю.
— Это твой способ спросить, можешь ли ты приехать? — она отвечает дразнящим тоном. — Ага. Я в апартаментах в Монтгомери.
Мне легче дышится, зная, что она не собирается исчезать после сегодняшней ночи.
— Итак, ты направляешься в Хестон. Я тебя раньше здесь не видел.
Она, казалось, знала Рейган в прошлом. Мы с ребятами бываем в Лэндмарке по крайней мере два раза в неделю, и я не могу сказать, что видел ее. Я бы заметил.
— У меня довольно плотный график занятий. Я усердно работаю, чтобы получить степень в течение трех лет вместо четырех.
— Но ты вышла сегодня вечером, — уголок моего рта приподнимается в медленной усмешке. — Похоже, тебе понравилось.
— Перерывы важны для психического здоровья, — беззаботно говорит она.
Мое сердцебиение спотыкается от яркой улыбки, которой она одаривает меня. Я потираю грудь, посмеиваясь.
— Мне жаль, что твой вечер был прерван из-за того, что этот парень вел себя как мудак.
— Ну, мой брат всегда был чрезмерно заботливым.
Моя ухмылка исчезает. Шоковые стрелы пронзают меня, и я останавливаюсь как вкопанный. Она пожимает плечами, не подозревая о том, что мой мозг взрывается при слове брат.
— Райан не хотел, чтобы я туда пришла. Он думал, что я не сделаю этого, когда его приятели вызывали меня, и я ничего так не люблю, как доказывать ему обратное. Выражение его лица того стоило.
Я открываю и закрываю рот, хмуря брови.
— Подожди, ты сестра Доннелли?
Все годы, что я играл против него в юниорской лиге и NCAA, я понятия не имел, что у него есть сестра. Очень горячая сестра, Иисус.
Она фыркает, в уголках ее карих глаз появляются морщинки.
— Ага. Ты знаешь, технически это тоже делает меня Доннелли?
Ее взгляд путешествует по мне, оценивая меня так же, как она делала это ранее. Лучезарная улыбка, которая заставляет мое сердце сильно биться, исчезает. Я хочу вернуть ее прямо сейчас, обсуждая, какие из моих лучших реплик использовать о ней, чтобы оживить ее. Вместо этого эти красивые полные губы складываются в милую морщинку.
— Только не говори мне, что ты..? Нет. — Она прерывает мою насмешку недоверия, прищурившись. — Черт... Чертовски высокий, мускулы на мускулах, ошиваешься вокруг Лэндмарка, как будто ты здесь хозяин. Ты хоккеист.
Никакой узнаваемости.
Она серьезно? Она меня не знает?
Я провожу рукой по подбородку, поводя плечом. Меня смущает, что меня не узнают, когда я привык, что каждая девушка в кампусе точно знает, кто я. Люди подбегают ко мне, чтобы сделать селфи между занятиями, даже когда на мне нет хоккейной куртки команды. Мне очень давно не приходилось представляться по-настоящему.