Захватчики уже приступили к последовательному грабежу. Запакованное в пластиковые ящики добро было выставлено в коридоре. Люди разбирали, паковали и шли дальше. По-видимому, предполагалось прислать за ними роботов. Для нас эти залежи служили прекрасным укрытием. Так прячась, мы и продвигались вперёд короткими перебежками.
Хорошо, когда враг совершенно уверен в своей безопасности и не ждёт гостей. Голоса мы услышали шагов за двадцать. У двери лаборатории топтался «борец за свободу» насвистывая какую-то легкомысленную мелодию. Из кабинета раздавалась брань вперемешку с истерическим хохотом. Кто-то что-то отрывисто говорил.
Охранник на одну из реплик не преминул отреагировать. Сначала просто развернулся лицом ко входу, чем чрезвычайно обрадовал меня, возможностью подкрасться незаметно. Далее он вообще почти нырнул в проём, высказывая свои соображения. Когда его послали засевшие в кабинете грабители по всем известному с древних времён адресу, и он багровый от злости вынырнул, чтобы занять определённое ему место, то попал сразу же в мои, совсем не нежные объятия.
Церемониться с «борцом» не стоило. Голод уже давал о себе знать. Только теперь, то ли от быстрого поглощения, то ли от накопившегося опыта, эйфория не выбила из колеи. Всё случилось как само собой разумеющееся простое естественное действие.
Быстрым движением вытащил накопитель из лазера охранника, закинув в поясную сумку. Краем глаза наблюдая замершего от изумления, посеревшего от понимания спутника, влетел в комнату. В ней деловито и спокойно рылись в стенных шкафах трое мужчин, и одна женщина командовала роботехником, набивавшим очередные ящики какими-то папками.
В них было полно бурлящей энергии. Она-то мне и нужна.
Длинная очередь накрыла всех людей. Вспыхнули файлы, заполнявшие архивные шкафы. Помещение сразу же заполнилось едким чёрным дымом. Замерли роботы, лишившись руководства. Сработала пожарная система, гася пламя мелкодисперсной завесой спецраствора. Взвыли насосы вентиляции. Ожили рации захватчиков. Кто-то усиленно беспокоился положением дел.
Плевать. Нити жизней постанывающих людей ещё призывно пульсировали. Нельзя было дать им пропасть зря. Впервые воспользовался способностью бесконтактного поглощения. Процесс шёл медленнее, но зато сразу с четверых стремились ко мне цветные энергетические нити. Всё делал на ощупь, интуитивно, но подобные действия лишь подстёгивали мой собственный интерес к познанию собственных сил. Ведь мои знания были на тот момент весьма ограничены.
Зрение, нормальное, потихоньку возвращалось ко мне. Яркий свет уже не был просто пятном, он обретал объём и цвет. Особенно хорошо теперь различались мной красные тона. Я даже не сразу чувствовал разницу, пока не заметил интенсивности цвета крови учёного на рубашке и бинтах, которые я ему отдал.
Дальнейшее продвижение ознаменовалось моим насыщением. Впитывал всех, кто попадался на пути. Скорость продвижения замедлилась, но оставить эту охоту было выше моих сил. Все чувства, все оставшиеся способности подчинились жажде и азарту, смешанному с личным удовольствием от силы.
Мой проводник сначала пытался отговорить меня от этого, ведь сейчас его жизнь зависела от того, доберёмся мы до центра базы или нет. И, тем не менее, он был удивлён тем, как при стычках с другими, я без способностей, обращал их жизни в прах. Чем больше существ я убивал своими руками, тем больше переставал различать плетения в других.
Мы и до этого видели и поля сражений, и лаборатории, более напоминающие склепы с саркофагами, капсулы для тысяч существ, разумных или нет, стали последним прибежищем. Но одна из лабораторий повергла спутника в настоящий шок.
Я стоял, в недоумении разглядывая неестественно вывернутые конечности, рваные раны, нанесённые специально так, чтобы жертва сильнее мучилась. Неужели так называемые «борцы за свободу» могли упиваться страданиями людей? Хороша же их хвалёная свобода, позволяющая своим адептам такие изуверства!
Было ли у меня самого подобие сострадания и жалости к ним? Нет. Просто не люблю бессмысленного насилия.
Странное ты создание — человек!
Я наблюдал за изменением выражений лица исследователя. Ужас, смятение. Иногда даже радость, если тот видел кого-то из собственных конкурентов среди трупов. Его несколько раз вывернуло наизнанку, когда мы впервые зашли в коридоры, залитые кровью и устланные изуродованными трупами подвергшихся пыткам коллег.