Теперь следовало позаботиться и о себе. Ещё раз применив свою постепенно восстанавливающуюся «магию», наглухо заварил вход в щитовую, лишая возможности других как-либо повлиять на ход событий. И отправился к условленному месту, расставляя импульсные ловушки на пути преследователей.
Пока что мне везло. В этом узком коридоре, таком же чистеньком и белом, как все тайные ходы в этом комплексе. Тем неожиданнее было услышать где-то над головой скрип и скрежет, а после душераздирающий крик, взрыв и видеть, как через образовавшийся пролом в потолке, вываливается человек в лабораторном зелёном комбинезоне с вцепившейся в него мёртвой хваткой, какой-то странной тварью, непохожей ни на какую ранее виденную мной.
Многорукое или многоногое существо жвалами пробило грудную клетку своего изобретателя, да так и осталось сжимать. Оно было почти мертво. Тусклые фасеточные глаза таращились в потолок. Белая субстанция, густея изливалась из разодранной спины, торчали кости и суставы, звенья обнажившегося позвоночника. Но ещё подёргивалось, шевеля конечностями. Мерзкое зрелище.
Но человек был ещё жив. Он, как ни странно, умудрялся дышать, сипло и часто. Что-то шептали его синеющие губы. Обречённость на долгую мучительную агонию, читалась во взгляде, на короткое время, ставшем осмысленным.
Мне не было его жаль, как не было жаль всех остальных, этого чувства я не знал тогда вообще. Только соображение нерациональности уходящей вникуда жизненной силы, заставило прекратить страдания человека. Видимо, исключительно из-за нежелания мазаться в белой пакости многоножки, проявило ещё одну сторону моего энергетического вампиризма. Я смог опустошить не только учёного, но и тварь, убивающую его — слишком крепкой была эта сцепка.
Дальнейший путь я не могу назвать спокойным. Весь блок внезапно ожил. Конструкции трясло от новых взрывов. Слышались разнокалиберные выстрелы. Создавалось впечатление, что к ЦК сразу направляются около десятка разрозненных формирований. И разобщённые этой единой для всех целью, она стремятся не только опередить друг друга, но и уничтожить всех соперников. Уж слишком дорогой куш ожидал победителя. И людишки затеяли очень кровавую игру — игру на выживание.
Надо было спешить.
Когда я выбрался к лифтовой шахте, отряд уже находился там. И, наверное, не было бы смысла ожидать меня, но, обнаружилось, что успели ранить и капитана, а одного бойца и вовсе прикончили. Они были заняты оказанием медпомощи, и только это задержало их.
По всей видимости, мы оказались здесь первыми. Шум и стрельба слышались на отдалении, неумолимо приближаясь.
После оказания медицинской помощи, взломщику для облечения движения подключили подобие экзоскелета, но свои обязанности тот теперь не мог исполнять в полной мере. Я открыл лифт, задействовав карточку высшего порядка. Мы отправились в «святая святых» во вполне комфортных условиях. Фора по времени была значительной. Мы, явно опередили другие отряды, которые, несомненно, нас нагонят.
Теперь наше построение было более обдуманным, да и мы сами внимательно отслеживали окружение, и старались идти менее ветвистыми коридорами, чтобы меньше было шансов попасть под удар.
Я лично прикидывал в голове, что стоит делать, когда мы найдём центральный компьютер. До него оставалось не так уж и много, потому как мы вошли в кольцевые помещения, рассчитанные на обработку данных, поступающих со всего комплекса — невысокие сомкнутые колонны с помаргивающими разноцветными лампочками. И за стеклянной панорамой была заметна конечная цель нашего «похода».
А перед этой последней преградой из непробиваемого металлизированного стекла, лежали трупы учёных высшего порядка. И среди них обнаружился Доктор.
Разум, не стану скрывать, был в смятении. С одной стороны, во мне кипела неприязнь к этому учёному, как к тому, кто ставил надо мной те эксперименты, но именно его усовершенствования позволили мне выжить в этом кошмаре, что произошёл на станции. А то, чему я был обучен, помогло мне избежать серьёзных повреждений.