Я же, не считал себя «глупой» системой. Даже если мне за прошлые промахи, которые так тщательно мы с Мастером разбирали прошлый раз, больше не быть командующим армией, всё равно, это не отменяет моего интеллектуального уровня, намного превысившего IQ своего создателя в три сотни единиц. Только сейчас я осознаю, что мне не хватало информации, чтобы его грамотно реализовать.
Затаившись, прислушивался. Выстрелы наконец-то смолкли, уступив место перебранке. И было в этом красочном хоре, нечто подозрительное.
Меня смущали голоса, раздававшиеся снаружи. Они не были мне знакомы. Глухие из-за толстого стекла, но, тем не менее, различимые по тембру и ритмике, то визгливые и истеричные, то гортанные и властные.
И если в начальственном легко угадывались аббревиатуры Мастера, то нервные вопли никаких ассоциаций не вызывали. Конечно, ими могли оказаться те работники и лаборанты, а возможно и более учёные специалисты, с которыми мне так и не довелось столкнуться ранее. Но к ним в дополнение шёл бас, который что-то требовал и доказывал. И это было, как раз, самое необычное.
Редко когда кто-то мог посещать эту для большинства закрытую лабораторию, а тем более, говорить с Мастером на повышенных тонах. Джеральд, для всех в своей научно исследовательской империи, был богом и Творцом!
Кто же посмеет противоречить своему создателю?
Не успел я прийти к какому-либо определённому выводу, как раздался грохот серии взрывов, и по капсуле прошла волна вибрации.
Взрывы? Гасители всегда останавливали их.
Авария? Почему тогда молчит сирена? Помощники обязаны выводить образцы в безопасное место. Но никаких попыток извне. Люк по-прежнему закрыт.
Нападение? Вдвойне неправдоподобно. Во-первых, даже при наличии врагов, соваться в комплекс, наполненный невообразимым количеством разнокалиберных Образцов и военных роботов, способен только безумец. Во-вторых, если бы таковые и нашлись бы, то добраться через все преграды в наш адов блок D, совершенно нереально. Опять же, где сирена оповещения?
А, может быть, банальное испытание какой-то новой системы? Кто этих учёных разберёт — что у них на уме?!
Предположений была масса.
Случалось, что какой-либо подопытный образец сходил с ума и разносил, в пух и прах, целые модули. И тогда происходила банальная зачистка территории от такого психа. Несколько раз и мне, в целях тренировки способностей, доводилось принимать в этом участие. И всегда такая «игра» была в виде бонуса в монотонных буднях бесконечных усовершенствований и испытаний.
И если вновь повезёт — меня выпустят из этой клетки.
Я решил не дёргаться и подождать Доктора. Если что-то выбивающееся из нормы происходило, он обычно приходил и объяснял, что случилось. Он, являясь правой рукой Мастера Джеральда, не был так высокомерно недосягаем, и с ним можно было говорить не только об ощущениях после операций и прогрессе или регрессе каких-либо свойств биологической системы. Даже не стал подключаться к устройствам жизнеобеспечения, которые бы позволили продолжить растительное существование.
Капсула была достаточно объёмным агрегатом, главным образом из-за своего широкого спектра использования. И операционная, и инъекторная и малый испытательный комплекс, автоматизированный и совершенный.
Поэтому сначала постоял, потом уже сел на дно капсулы и нетерпеливо постукивая пальцами по коленям, стал ждать.
Странно... Время шло, где-то слышались уже отчётливо раздававшиеся взрывы. Они то приближались, то удалялись. Капсулу трясло. Пару раз, моя тюрьма едва не завалилась набок, подброшенная детонацией.
Ожидание затягивалось. Но что я мог?
Изделиям, а тем более Образцам не положено проявлять свою волю. Исполнительность — наша основная черта.
Именно поэтому я ждал.
Постепенно стихли взрывы. Наступила какая-то напряжённая тишина.
Я ждал, ждал, ждал…
Никто не пришёл. Судя по таймеру, я просидел около двух часов, вслушиваясь в окружение.
Всё изменилось резко.
Внезапно отключился свет, погрузив капсулу в кромешную тьму... Запиликала сигналка, предупреждающая о смене кодов доступа.