— Тогда не позволим ему уйти так легко. Дай-ка мне ствол, — орк подхватил протянутый мной дротовик и, взведя курок, выстрелил Ложкину в живот. — Вот теперь пусть помучается напоследок.
— А чего не из своего? — я кивком указал на «Громобой».
— Так дольше отходить будет. Пошли отсюда. Даже если встать сможет, далеко не убежит, сдохнет.
— Ну и хрен на вас, козлы! — взвыл Ложкин, ухватившись обеими руками за новую рану. — Валите нахрен! Сами вы сдохнете! А мне мой господин всё равно новую жизнь дарует!
— И не надейся, — я, уже собравшийся уходить, вновь развернулся, наклоняясь к Венику. — Нет никакого господина. Тебя сюда, как и меня, трансгрейдером забросило. Это прибор такой. Ни причём тут твой Князь. Так что сдохнешь ты окончательно и бесповоротно, и никакие чудеса тебе не помогут. Прощай, мудила.
Еле как не позволил себе удовольствия напоследок ещё и пнуть эту мразь. Только в рожу плюнул, не удержался. И потопал за орком, неспешно покидающим пустырь.
А в проулке нас уже заметил пробегавший мимо Ануфрий. Резко затормозил, свернул к нам и закричал ещё издали:
— Ну что, вашблагородия, споймали?! Мы ужо обыскались вас!
— Споймали, споймали, — махнул ему рукой орк. — Там вон он на пустыре подыхает. Слышишь, как завывает жалобно? Можете похоронщиков вызывать, пусть забирают. Только не вздумайте добивать мерзавца.
Вскоре и с Холмовым встретились. Обсказали ему, что да как, без мелких подробностей передав рассказ Ложкина. Поздравили с раскрытием дела и огорчили тем, что на кладбище кто-то другой отметился. От инспектора же узнали, что пленницей взаправду Золотова Антонина была и теперь с ней всё хорошо. А Валентин Тухваталин задержан вместе с другими участниками обряда.
Чёрт, придётся-таки завтра навестить Реджину. Появилась теперь, кроме необходимости сообщить новости о её братце, ещё и нужда прояснить кое-какие вопросики. Раз уж мы упустили и пока не нашли шустрого сынка купца Игнатова, может быть, тогда хотя бы Реджина поведает, чей там знатный отпрыск вместе с ней революционным кружком руководит? Почему-то мне казалось, что очень важным это может оказаться.
Впрочем, до визита к Тухваталиной ещё дожить нужно было. Что-то я забыл совсем с этой беготнёй, что поутру меня дуэль ждёт. А моя уверенность в благополучном её исходе вовсе такового не гарантирует.
И кстати, меня ж дома уже наверняка секунданты этого мудака фон Чубиса уже заждались! А Холмов ещё в управу собрался ехать, отчёты составлять. Пришлось хватать его в охапку, образно конечно, и срочно тащить к себе домой, надеясь, что представители Чубиса не успели свалить, решив, что я струсил.
Повезло, хватило у них терпения дождаться. Когда старик Флипке, встретивший на пороге нашу прилично подуставшую компашку, провёл меня вместе со спутниками в гостиный зал, там коротали вечер путём поглощения Снежинских запасов коньяка два лощёных господинчика. Костюмы как с иголочки, блестящие штиблеты, ухоженные усики с бакенбардами. В руках пузатые бокалы. Только сигар дымящих не хватало для полноты образа.
Но в этом мире, как я понял, курение вообще как-то не распространено было. По крайней мере здесь в герцогстве. Слава богу я и сам не пристрастен был к подобному баловству, поэтому достаточно долго даже внимания на сей факт не обращал.
— Господин Штольц, — при моём появлении секунданты фон Чубиса резво повскакивали с кресел, отставляя в сторону бокалы, — позвольте представиться, барон Кислов, барон фон Бергер. Имеем честь являться попечителями барона фон Чубиса в предстоящей дуэли.
Я в свою очередь представил им Холмова с Тимоном. Господа секунданты едва заметно поморщились, видимо, посчитав моих попечителей не сильно достойными такой чести, но, куда деваться, согласились обсудить с ними условия завтрашней дуэли.
А Флипке мне тем временем указал на ещё одного персонажа, терпеливо дожидавшегося своей очереди в углу зала. А я этого господина даже и не заметил. Но оно и понятно — сидел там тихой мышкой какой-то серый невзрачный тип, ничем не примечательной внешности. Эмоций на лице вообще ноль. Какая-то бледная моль, а не мужик. Такому только в разведке служить или филлером в сыске. Я даже решил, что его из управы по служебной надобности какой прислали.
Но выяснилось, что трудился данный господин совсем на ином поприще. Являлся он представителем нотариальной конторы и представлял интересы погибшего намедни барона Штольца. Без лишних слов поведал мне, что, согласно недавно составленным бумагам барон Штольц признал меня своим вариативным потомком, и я теперь являюсь единственным наследником всего движимого и недвижимого имущества, оставшегося после Анатоля.