— Присаживайтесь. Первым делом хочу сообщить, что ваш брат жив и вполне здоров.
— Вот спасибо, — презрительно фыркнув на такое хамство, гордячка и не подумала воспользоваться моим приглашением. Принялась торопливо наводить на столе порядок, сортируя и собирая бумаги в стопки. — Что же касается Валентина, я в курсе. Он появлялся дома намедни по утру и имел со мной весьма обстоятельную беседу.
— Вот как? И вы мне ничего о том не сообщили? Вы же знали, что я стану искать его.
— Я не поверила вашим обещаниям, — пожала она плечами, и добавила ехидно: — Вы же заняты более важными делами.
— Да, важными, — мне такой её тон совсем не понравился. — И ваш брат, между прочим, оказался в этих делах дважды замешенным. Сперва, как вы сами знаете, примкнул к заговорщикам, а после и вовсе связался с сектой сатанистов. Об этом вы тоже в курсе?
— Кто такие сатанисты? — глянула она на меня искоса, продолжая возиться с бумагами.
— Оккультисты, верящие в потусторонний мир и приносящие кровавые жертвы своему злому божеству. В данном случае людские жертвы.
— Вот как? — подняла она брови. — Об этом Валентин ничего не говорил.
— О чём же вы тогда с ним так «обстоятельно беседовали»?
— Мы обсуждали методы борьбы с прогнившим режимом, — вызывающе выставилась на меня Реджина. — Я убеждала Валентина вернуться в партию, но он сказал, что пойдёт иным путём.
— Тоже мне, юный Ильич, — буркнул я себе под нос и резко сменил тему: — А кто этот ваш партийный соруководитель, имеющий очень влиятельного папашу? Как его фамилия?
— Не знаю, о ком вы, — упрямо повела девушка подбородком, но я сумел заметить, как взгляд её на долю мгновения скользнул в сторону входной двери.
— Да бросьте, — поморщился я и озвучил свою догадку: — Он же только что покинул ваш дом. Или станете утверждать, что провели утро с незнакомым мужчиной?
— А это, сударь, не имеет к вам никакого касательства, — вроде и спокойно сказала, но во взгляде натурально полыхнули молнии.
— Ошибаетесь, сударыня, — я подался вперёд и упёрся обеими руками в край стола, — очень даже имеет. Вы ведь знакомы с Митрием Изотовым? Он тоже раньше посещал ваши собрания. Так вот он считал отца вашего приятеля виновным в разорении своей семьи. И покинул ваш кружок именно из-за сынка, что вдруг оказался у руля партии. И братца вашего Изотов тоже с собой к сатанистам перетащил, потому как вы с отпрыском его врага дела вели. Уж не знаю, на что Изотов рассчитывал, но Валентина он втянул в такую кровавую мерзость, что брату вашему теперь, как минимум, светит каторга. А то и вовсе виселица.
— Он сам выбрал свой путь, — мой пассаж совсем не впечатлил Реджину.
— Вы так говорите, словно вам безразлична его судьба.
— Всех нас, кто ступил на путь революции, ждут безвестные судьбы. Я была против и ухода, и такого нелепого его выбора. Он сам отвернулся от нас, предал идею, променял нашу борьбу на какие-то мистические бредни. И потому перестал для нас существовать.
— Но он же ваш брат!
— Революция не знает родства! И не знает пощады к своим врагам. Я отвергла брата, как и мой друг отверг своего знатного отца.
— Так уж и отверг. Вы в этом уверены?
— Он доказал это делом, организовав на него покушение. И без раздумий сделает это ещё раз. Нас не испугать кровью. Мы знаем, её не избежать на избранном нами пути. Но путь этот ведёт к всеобщему благу, а потому нас не остановить и не запугать. Мы готовы как к жертвам, так и к самопожертвованию. Если хотите, можете арестовать меня за мои убеждения, но революции вам всё равно не помешать. Не я, так другие продолжат начатое дело.
— Точно-точно, — вздохнул я, — из искры возгорится пламя. Знаю, проходили. Не могу я вас арестовать, не уполномочен. Хотя, по правде говоря, не мешало бы. Так как, вы говорите, зовут вашего друга?
— Если не можете арестовать и если у вас нет других дел ко мне, — вновь пыхнула девушка взглядом, — извольте покинуть мой дом. У меня нет более на вас времени.
— С удовольствием, — поднялся я со стула, подхватил трость и, прихрамывая, направился к дверям.
На кой чёрт я вообще сюда припёрся? Куда раньше глядели мои глаза? Да она ведь на всю голову звезданутая. Фанатичка хренова. Эту одержимую не арестовывать нужно, а в клинику психиатрическую сдавать. Хотя ей это, увы, не поможет. Душевнобольных тут, как я слышал, лечат электрическим током, что вряд ли способствует выздоровлению пациентов.
— Ладно, погнали в управу, — кинул я орку, забираясь в автомобиль и поудобнее пристраивая раненую ногу.