Когда Габриель говорил о своих картинах и поклонниках, в его глазах было что-то, чего я раньше никогда не видела. Это был не просто азарт. Это было что-то типа блаженства, которое отражалось в легкой улыбке. Но даже здесь присутствовала грусть.
- Но почему? Что сделал Питер? – спрашивала я. Габриель вновь поднял на меня глаза и заглянул вглубь моих.
- Я вампир, также как и ты теперь. Мы не должны выставляться напоказ никаким образом. Нам нельзя быть публичными людьми, как бы мы этого не хотели. Питер, например, мог бы стать замечательным политиком, умным и рассудительным, но главное – он смог бы управлять толпой. Его способность в этом и состоит, чтобы настраивать человека к себе или если будет ему так угодно, то против себя. У него не было бы противников. А сейчас ему и способности его не понадобились бы. У него такой колоссальный опыт и знание истории, что… - усмехнулся Габриель, так и не договорив. Но мне и не нужно было продолжение. Я и так прекрасно понимаю, что у Питера столько мудрости, что любое его решение ценнее не куда.
- Да с этим никто и не спорит. Но такие вещи приходят с опытом и временем, которого у людей просто нет, - спокойно говорила я.
- Вот именно! Но, тем не менее, Питер не становится политиком или даже президентом. А почему? – с лукавой улыбкой спрашивал Габриель. И когда это мы успели перейти от Габриеля к Питеру?
- Откуда мне знать? Может быть, он не ищет славы! – проговорила я, а Габриель лишь тяжело вздохнул, мотая головой.
- Эх, Вира, Вира! Я же сказал, что мы вампиры и нам нельзя светиться! Мы же не стареем, не изменяемся, – говорил он, а чувствовала себя идиоткой. Как я раньше не догадалась?
- Ой! Я все поняла. Публичному человеку будет очень трудно скрыться, практически невозможно, - говорила я.
- Дошло! – усмехался Габриель.
- Ну, бывает! Тормозить не запрещено! – смеялась я в ответ. Пару минут так и продолжалось, пока у меня не возник новый глупый вопрос.
- Но к тебе-то это как относится? Ты же не собирался становиться политиком? А картины писать можно под псевдонимом, этого никогда не запрещалось! – озвучила я его.
- Не запрещалось! Но любой писатель, поэт или художник, как и все люди должен умереть. Это, во-первых. Во-вторых, я не хотел писать скрыто, я хотел наслаждаться лесными высказываниями в мой адрес, открыто. Я сам хотел принимать поздравления и похвалу, что в принципе какое-то время и осуществлял. Но пришло время, когда люди начали замечать странности моей внешности, отсутствие старения. Сначала я просто хотел воспользоваться другим именем но, тем не менее, продолжать творить. А уж похвалы можно получать и через сарафанное радио. Но и здесь не все так просто, - тяжело вздыхал Габриель.
- Сильно узнаваемые картины? – предположила я. В моей памяти всплыли изумительные, практически живые образы всех членов семьи Турненов. Особенно живые глаза, которые смотрят прямо тебе в душу. Наверное, именно к глазам Габриель приложил наибольшие усилия, поскольку ни у одного из них не осталось и следа от человеческих цветных глаз.
- Да, именно! А изменить способ написание, как ты понимаешь очень и очень сложно, практически невозможно. Вот Питеру и пришлось насильно убирать меня со сцены, - отвечал Габриель.
- Звездная болезнь? – пришел мой черед посмеиваться.
- О, да! Причем во всей красе. Сколько же проблем я доставил тогда Питеру. Ему пришлось пускать слух, что я тяжело заболел, а потом, когда ко мне стали ломиться из благих побуждений, вообще уехать не только из страны, но и с континента. Около сорока лет мы жили на Аляске. Я даже со временем привык к ней. Там хорошо! – проговорил он с каким-то добрым сожалением.
- Хорошо? Да там ледник собачий! – воскликнула я. что-то наш разговор постоянно уходит в стороны.
- Ты просто еще не поняла некоторых особенностей нового организма. Вампирское тело и в пятидесяти градусную жару и в шестидесяти градусный мороз чувствует себя абсолютно одинаково. Перепады температур, давления, влажности и всего прочего нам не только не страшны, а вообще не заметны. Единственное природное ограничение для нас это прямые солнечные лучи, - объяснял Габриель.
- Я это прекрасно знаю… и помню, - сгримасничала я, вспомнив Габриеля, стоящего на поляне перед домом, освещенного солнцем. Помнится, мне тогда чуть не вывернуло!
- Ну, да! – согласился Габриель.
Все время разговора мы не спеша бежали по направлению к дому. И вдруг в мой нос попал до боли знакомый запах.
- Габриель, - резко остановившись, проговорила я.
- Что случилось? – спросил он, хотя я была на сто процентов уверенна, что он тоже почувствовал запах Эшли и Роберта.
- А никто не следовал по следу Эшли? Что-то долго их нет, тебе не кажется? – спрашивала я, параллельно очень аккуратно нащупывая их в лесу. Но в радиусе действия моей силы их, к сожалению не было. Нужно было непосредственно идти по следу, если бы мы захотели их вернуть. Но тут мне вспомнились последние слова Эшли, и желание искать ее мгновенно пропало!
- Следовали, конечно! Еще в тот же день Питер и Джанет пытались найти их. Но след обрывается на берегу пролива. К сожалению, по воде следовать невозможно! – проговорил Габриель.
- Значит, остается только ждать их самих? – спрашивала я, хотя звучало это больше как утверждение.
- Да! Но Эшли умеет обижаться и злиться достаточно долго! Бедная Джанет, - проговорил Габриель, а я вспомнила про Джо.
- Джо! – произнесла я вслух. Габриель нахмурился.
- Что с ним?
Я рассказала ему о нашей с Питером затее, что сильно насмешило Габриеля.
- Ну, тогда я ему не завидую!
- Почему? Джанет настолько может перестараться? – испугалась я.
- Нет, Джанет знает меру, хотя в этой ситуации все возможно! Просто Эшли уже не первый раз уходит из дома. И поверь мне, одним днем это никогда не заканчивалось. Во-первых, она пропадала на пару месяцев, а во-вторых, даже когда возвращалась и не думала извиняться. Для нее очень проблематично признать свою не правоту. Даже после возвращения она будет еще минимум неделю мозг выносить! Не меньше! Так что времени у Джо просто вагон! – с грустной улыбкой говорил Габриель. Мне тоже не особо весело стало. Я ведь обещала умерить пыл Джанет, а вот о сроках мы не договаривались! Да и снова ругаться, пытаться ее переубедить и все подобное мне совершенно не хотелось.
- И что же нам теперь делать? А если Эшли вообще не пожелает вернуться? – испугалась я.
- Она вернется, это просто вопрос времени! А искать их бесполезное и неблагодарное занятие. Только хуже будет. Она сама должна перебеситься, - не дружелюбно ответил Габриель. Я не стала спрашивать его о настроении в отношении нее. Все и так было понятно. А вот Джо мне было искренне жаль!
Глава 3.
Объединение(от Виргинии) .
Домой мы прибыли только через несколько часов. На моей голове творилось такое, что просто назвать это бардаком язык не поворачивался. Максимально быстро и эффективно я привела себя в порядок. Габриель в порыве страсти лишился большей части пуговиц на рубашке, а он осуществил свою затею с юбкой. Так мне и пришлось возвращаться в лохмотьях!