Крамугас безропотно встал на торчащие посреди комнаты весы фантастических размеров.
Поначалу, лишь войдя сюда, он принял эту конструкцию за удивительную, безобразно-модерновую колонну, невесть для чего подпиравшую раздвижной, в лепнине, потолок.
Чиновник долго ходил вокруг весов, к чему-то прислушивался и принюхивался, брякал гирьками, крутил какие-то ручки, на что-то нажимал, где-то пальчиком что-то подпихивал, тихонько бормоча себе под нос: «Компутер — тонкая, итить, машина, злая» и сокрушенно при этом качая головой, и наконец с унылым видом сообщил:
— Не густо, средненько… Совсем не ожидал… Ну ладно. Сойдет и так… Вот именно: сойдет, пройдет и позабудется… Но если но совести, да, если по совести, хлипкие кадры готовят нынче у нас. Весьма! Надо будет доложить. А ведь, бывало, какие люди приходили! Весы — в лепешку!.. Мельчаем, эх, мельчаем…
Он вернулся к себе за письменный стол и что-то быстро подсчитал на карманном надувном компьютере с тремя веселыми свистками (степень надутости определяла быстроту работы, а свистки оповещали, как идет процесс). Затем вычисления проверил на бумажке и довольно крякнул. Все сошлось.
— Так-так, — сказал он малость погодя, — а нуте-ка, посмотрим теперь ваши документы. Очень интересно… Вы пока, чтоб время не терять, вот тут, где пропуски, впишите — то, что требуют от вас.
Чиновник тотчас погрузился в любовное созерцание Крамугасовых документов, а тот взялся старательно заполнять разные пропуски в подсунутом листке.
И был то бланк не бланк, анкета не анкета, заявление не заявление — так, что-то непонятное, но, к счастью, без раздражающих длиннот и нудных экскурсов в чащобы родословной — в этом деле Крамугас не смыслил ровным счетом ничего, как, отдать должное, и большинство его возлюбленных сограждан.
— Ну, что? — прервал молчание чиновник. — Все заполнили? Вот и отлично. М-да-с-с… Прекрасно! Только, знаете, одна неясность… Сами понимаете, не это нынче важно, да, но все же, все же…Лучше прояснить. Вы, дружок, простите, кто: ванделик или каллаик? Этот пунктик здесь пропущен, а мне надо для отчета…
— Понятия не имею, — развел руками Крамугас. — Никогда не думал. А не всели равно?
— Вам-то, может быть, и все равно… Кроме того, — делаясь моментально строгим, произнес чиновник, — я выписываю вам Визу на Влет в Запланетное Пространство. Это, не скрою, очень важная процедура для меня и еще более важный момент в вашей биографии. Неужели вы думаете, я стал бы спрашивать, если бы в том не было нужды?!
— Вероятно, — согласился Крамугас.
— Вот, вы не возражаете… Тогда потрудитесь ответить точно. Или за столько лет вы не удосужились узнать? Так не бывает. Вы темните!
— Вовсе нет, — обиделся Крамугас, но тотчас простодушно улыбнулся. — Клянусь вам: я не знаю. Не интересовался. Да и не спрашивали никогда.
— Вы где учились? — ехидно осведомился чиновник.
— Я же написал! Все, как и велели… Можете прочесть. «Три года в Думательной Школе и еще пять лет — на Изначальных Скорописных Курсах. Похвальных колпаков не имею, равно как и взыскательных синяков. По распределению Курсов направлен на планету Цирцея-28 для плодотворной работы в прессе». А вот характеризующие купюры.
— Это я уже все видел, — брезгливо отмахнулся чиновник. — Купюры, надобно сказать, ни то ни се — середняцкие… Неужели вы не могли поднатужиться, чтобы получить купюры высшего разряда? Эти-то не на многое годятся. А тогда бы вам все дороги были открыты!
— А зачем? — не понял Крамугас.
— Да что вы, в самом-то деле?! — рассердился чиновник. — Не маленький, небось, все сами понимать должны! Кто ваши, родители?
— Х-м-м…
За свою недолгую жизнь Крамугас уже вполне усвоил, чем можно разжалобить или даже задобрить людей, от которых в данный момент хоть как-нибудь зависишь.
— У меня нет родителей, — сказал он печально, подпуская в голос слезу. — Я с детства был лишен тепла и ласки. Меня подкинули на эту планету еще в эмбриональном состоянии. Я ничего не помню.
— Ах, вот как? В самом что ни на есть эмбриональном? Это многое меняет… Тогда — конечно, — иронически кивнул чиновник, не разжалобившись ничуть, — вам только на Цирцее-28 и место. В прессе.
Он слегка нагнулся, надавил кнопку под столом, и механический фиксатор за его спиной с громким жужжанием оттиснул в Визе: «Лодки донец».
— Ну ладно, с документами у вас, пожалуй, все в порядке, — кисло признал чиновник. — Нет проблем. Но этого так мало! Совершенно недостаточно… Ведь документ — он что? Бумажка, не подпертая идеей. А без должной дозы наущений мы не можем вас пустить. Молодой вы еще, зеленый.