- Кости целы, пульс учащен, но в целом нормальный, - констатировал хозяин кота.
Затем князь Давид поднялся, выпрямился, поправил сбившийся камзол и подошел к Рику.
- Мистер Триумф, - начал он очень спокойно и максимально безмятежно, - я немного обеспокоен поведением Лео во время путешествия. Мне кажется, что он не самым лучшим образом переносит такие скорости.
- Простите меня сердечно, - Рик обернулся с легким поклоном, - я немного забылся. Я очень хотел поскорее попасть сюда. Это место… Оно для меня… очень много значит.
- Да, мистер Ричард, я нисколько не хотел Вас потревожить. Я хотел бы отлучиться с Лео к ветеринару.
- Да, конечно, пока все остальные еще не подъехали, я думаю, у Вас есть часа два.
- Благодарю Вас, - князь откланялся самым почтительным образом и ущел.
- Не у одного Лео проблемы с быстрой ездой. – Мара стояла рядом и не сводила глаз с пролива. – С какой скоростью…
- Что-то около 980 км/ч, - прервал ее Рик.
Мара молча приподняла брови и села рядом с Риком.
- Это место…- начал Рик, - это первое, что я увидел, когда попал сюда.
- Куда? – не поняла Мара.
Рик вздохнул.
- В Европу?
- Ну да, - он неопределённо махнул рукой и неожиданно пододвинулся почти вплотную к Маре.
Она удивилась, но не сопротивлялась.
- Ты знаешь, что находится за нами? - Спросил Рик, не переставая смотреть на воду.
- Знаменитый Гибралтарский Университет?
- А ты знаешь, чем он знаменит?
Мара отрицательно покачала головой.
- После катастрофы 25-го года это был первый Университет, который присоединился к Серым. Профессор Ван Сяомин из Кембриджа перед самым началом смуты приехала сюда с лекцией. Но застряла, в результате, надолго. Она организовала партизанское движение и полевой госпиталь. Все это время она мечтала только об одном, вернуться домой к семье. Но ей это так и не удалось. Почти в самом конце, буквально за день до знаменитой речи в Монако, ее взяли в плен и казнили. – Он вздохнул, - она была моим другом, и я не смог ей тогда помочь.
Мара удивленно смотрела на него.
- Сколько же Вам лет, мистер Ричард?
Рик обернулся, в его глазах стояли слезы, но сами глаза, они были как будто какими-то выцветшими, как будто этим глаза уже очень, очень много лет. Мара невольно вздрогнула. Как это может быть? Она пыталась посчитать, выходило никак не меньше 70. Но как?
- Но… Ты…
- Молодо выгляжу?
Мара сглотнула.
- Спорт, диета и свежий воздух! Так! – Рик резко обернулся к ней и заглянул ей в глаза. – Сегодня здесь должна пройти лекция для молодых избирателей. Нужно будет объяснить им нашу систему политический партий, рассказать о разных течениях, рассказать о нас. И проведёшь эту лекцию ты.
- Нет.
- Я читал про тебя. Ты не так проста, как кажешься. Десять лет назад ты была чем-то вроде секс-символа почти на всем побережье юга Европы. Тобой восхищались подростки, тебя проклинали мамаши. И сейчас, ты все еще легенда. Хоть и слегка позабытая. И плюс ты жутко цинична и ненавидишь левых так сильно, что мне иногда страшно. Но если ты сможешь поверить мне и встать на мою сторону, то весь мир будет с нами.
- Эээ, я не рановато ли для «поверить»? Мы с Вами не так уж давно знакомы, мистер Триумф, - усмехнулась Мира.
- Да, лааадно.
- Хорошо, Григорий Апполонович. Но только при одном условии, - сказала Мира, немного подумав.
- И?
- Ты тоже будешь мне доверять, - улыбнулась Мара загадочно, и после небольшой паузы добавила, - и поддерживать во всех моих начинаниях.
- Заметано, - и Рик поставил руку «дай пять».
Мара подняла бровь, но хлопнула Рика по ладони.
Когда они вернулись к машине, держась за руки, они увидели, как Филипп держит за руки вырывающегося Пьетро. Он плевался и ругался страшными словами на бухгалтера Петрова. Тот же сидел на земле и прикладывал к покрасневшему глазу аккуратно смоченный платочек, заботливо протянутый ему невозмутимым князем Давидом Амилохвари.
- Кажется, мы пропустили с тобой самое интересное. - Подытожила Мара.
4. Нити