— Мрачно вы рассуждаете! Кстати, у вас есть какое-нибудь рациональное объяснение своему методу? Или это какая-то магия?
— Одно время я лечил пару крупных советских ученых — ведь они, как и простые смертные, подвержены все тем же болячкам — и наслушался от них разных теорий. Что-то в плане научной фантастики. Я запомнил их объяснения, хотя и не очень понял — при моем гуманитарном образовании.
По одной версии, музыка флейты представляет собой волновой код, особую аналоговую программу, воздействующую на подсознание и пробуждающую целительные силы самого организма. Таким образом, это архаическая версия НЛП, модного нынче нейро-лингвистического программирования. Впрочем, мы, историки, знаем, что им владели еще египетские жрецы и древние шумеры… Может быть, точнее будет сказать о программировании нейро-акустическом, поскольку воздействие идет на невербальном, доязыковом уровне. В этом его универсальность!
По другой гипотезе, музыкальный звук действует непосредственно на биохимию организма, входя с ним в какой-то резонанс. Вы знаете, что у каждого белка-фермента в человеческой клетке есть «своя» нота, которую он неслышно исполняет во время своей работы? Позвольте, у меня где-то записано… Вот, из ферментов гликолиза альдолаза играет «до», энолаза — «ре», дегидрогеназа — «ми», цитохром-редуктаза «фа», фосфорилаза — «соль»… и так далее. Конечно, не точно, и в разных октавах, и тем не менее!
Но, как я уже сказал, это не более чем предположения. Гораздо удобнее все объяснить волшебством. Как историк, я знаю, что в магию верили все народы и во все времена. И кто знает, сколько это еще будет продолжаться?
— Когда и почему вы перестали лечить?
— Когда почувствовал, что от сеансов мне становится плохо. Уходили силы, помрачалось сознание… Я словно терял себя. У меня бывали странные галлюцинации. Я ощущал какое-то чужеродное присутствие. Нет, это трудно объяснить… К тому же я слишком быстро старился, хотя сначала не замечал этого. Я сейчас выгляжу лет на двадцать старше своего возраста, и чувствую себя соответственно!
— Вы не пытались лечить флейтой сами себя? — с интересом спросил я.
— Боюсь, что это невозможно, — покачал головой целитель. — Возможно, это одно из условий, на которых мне был послан судьбой этот дар… или проклятие.
— Зачем же так мрачно? Ведь вы многим помогли!
— Да? Я уже не так уверен в этом. Пожалуй, настало время рассказать вам самую страшную часть этой истории. Ту, в которой я живу сейчас и ношу в себе как личный ад…
Слушайте: я навсегда запомнил имя маленького мальчика, которого вылечил первым в той забытой богами деревне. Пару лет назад это имя появилось на страницах газет, с фотографией. Этот человек стал крупным преступным авторитетом, прославился убийствами и жестокостью. Наконец, он приговорен к смертной казни, но в связи с мораторием отбывает пожизненное заключение.
— Но вам не в чем себя винить! Вы же не могли заглянуть в будущее, чтобы решать — кому жить, а кому умереть.
— Но я решал! И выбирал жизнь. Почему-то я думал, что она лучше.
— А как же иначе?!
— Я рассказал еще не все. После того случая я начал потихоньку наводить справки о своих больных. Они меня не обрадовали. Во-первых, многие умерли позже — уже не от болезней, но от насилия, несчастных случаев и катастроф. И до этого они успевали причинить окружающим немало страданий. Во-вторых, некоторые бесследно исчезли. Вы знаете, сколько народу в нашей стране пропадает без вести?
Я сочувственно покивал, но это только раздразнило старика.
— А я вот не знал! В-третьих, многие сделали карьеру — стали чиновниками, бандитами, бизнесменами и прочими хозяевами жизни… В этом им немало помогло отличное здоровье! Кое-кто даже выбился в депутаты.
— Так это же хорошо! — приятно удивился я.
— Может быть, может быть… — скептически пробормотал рассказчик. — У вас, молодых, иная система ценностей… А вот я, ретроград, почему-то не хочу принять эти факты за добрый знак. И меня снова начали мучать кошмары.
— Какие кошмары?
— Как будто я сижу на черном камне посреди огромного зала, играю на проклятой флейте, а вокруг танцуют какие-то огромные безликие фигуры. И я знаю, что этот танец несет людям зло и бедствия, но не могу остановиться — тогда чудовища уничтожат меня.
— Вы принимаете какие-нибудь лекарства? — спросил я.
Этот невинный вопрос вызвал у хозяина флейты истерический смех, перешедший в тяжелый кашель. Я невольно отодвинулся. Уж не туберкулез ли у него?
— И последнее, — сказал я, меняя тему. — Не слышали ли вы в своих снах и видениях каких-нибудь волшебных слов или молитв?
— Что? — удивленно переспросил старик. — Странно, что вы спросили. Я действительно кое-что слышу. Что-то бессмысленное, я не знаю этого языка…
— А все-таки?
— Это звучит примерно так: "Зи дингир ана канпа! Зи дингир киа канпа!"
В следующую секунду лицо флейтиста исказилось безмерным удивлением и ужасом. И немудрено, учитывая, ЧТО ему довелось увидеть.
— Отдай флейту, — сказал я, требовательно протягивая шестипалую руку. Словно сомнамбула, старик вручил костяную трубку мне. Она дрогнула у меня в ладони, но смирилась. Я удовлетворенно кивнул бывшему хозяину:
— Словом Единого и Силой Стражей ты свободен. Иди же с миром!
Старик медленно повалился на стол с блаженной улыбкой на лице. Когда его найдут, то решат, что он задремал и мирно умер во сне. Да так оно, в общем-то, и было.
Я вышел из дома, огляделся по сторонам, расправил крылья и поднялся ввысь, растворившись в бесконечной синеве неба.
25 ноября 2000
Шкатулка с секретом
"Одиннадцать вечера. Луна заглядывает в окно непрошеной гостьей.
Если мои предположения верны, то смерть уже близко. Но прежде я должен записать признание, дабы не унести в вечность свою позорную тайну.
Итак, я хочу прояснить обстоятельства таинственного исчезновения… нет, хватит лжи! ужасной гибели Джона Филлипса Уэтли, вина за которую лежит на мне всецело.
Может, кому-то происходящее со мной покажется бредом взбудораженной совести. Но что же она спала столько лет, прежде чем напомнить о себе столь чудовищным образом? Если я переживу эту ночь, останется только посмеяться…
Это признание бывшего колдуна и убийцы в ожидании возмездия.
Знайте: Джон Уэтли умер, открыв шкатулку Мергала, и виной тому — я!
Я купил ее много лет назад, на дворовой распродаже. Удивительно, какие древности так порой можно приобрести. Судя по сплетням, вещица эта осталась от какого-то чокнутого старика, чью рухлядь теперь готовы были сбыть за бесценок дальние родственники.
Шкатулка эта была прямоугольной формы, из темного дерева; запертая, но без отверстия для ключа, наподобие головоломки. Все ее грани покрывал причудливый асимметричный узор, от которого у меня перехватило дыхание.
Ибо в сплетении линий, штрихов и звезд я распознал символы одного из древних колдовских языков, коими посвященные пользуются с незапамятных времен. Одни полагают, что языки эти изобретены специально, дабы скрыть тайное знание от простых смертных; другим же ведомо, что изначальные тексты были написаны не на Земле.
Вот что гласила та надпись:
"Духи земли, помните! Духи неба, помните!
Я, Мергал из Ирэма, свидетельствую, что искусством моим и волей Древних заключено в сем ларце создание из рода Дхолов.
Внемли, неведомый брат! Отворишь его стихом Седьмым из Книги Теней.
Но помни: Cпящий покорится лишь Избраннику, чей род смешал кровь с посланцами Звезд, да пребудет на нем благословение Неназываемого!
Если же отворить сей ларец дерзнет недостойный, то познает он гнев Изначальных в краткий миг жизни своей и вечном посмертии…"
Мне доводилось читать о дхолах, хоть это одна из тех тем, где трудно отделить правду от вымысла и пустых гипотез. Якобы твари эти обитали на Земле и соседних планетах миллиарды лет назад, но исчезли, когда изменились условия в этой части Галактики. Однако эон этой расы не закончился, и, в известном смысле, не кончится никогда, ибо дхолы способны перемещаться во многомерном континууме пространства-времени. К счастью, немного миров и времен, пригодных для их обитания, иначе жизнь во Вселенной находилась бы в непрестанной опасности.