— Так на так, — настаивал сквоттер.
— Только уж тогда не жалуйтесь, что в этом городе процветают азартные игры, — попрекнул его сержант.
Не успел Арти принять пари, как Тай набрал подряд двадцать четыре очка.
К столу подошел Том Роджерс. Он изучил позицию: красный шар стоял на точке, белый в трех дюймах от него. Отличное положение!
— Он их прямо как приклеил друг к другу! — сказал Арти.
Не только он с тридцатью фунтами на кону, многие загорелись надеждой, что Том сейчас сделает скачок с пятидесяти одного очка на девяносто четыре.
Том Роджерс тщательно провел карамболь; он не хотел нарушать выгодное положение шаров, и это ему удалось. Он делал мягкие удары, и шары оставались близко друг от друга. Таким мягким ударом Том сделал пять карамболей. Можно было только поражаться, как это он так изящно действует своими грубыми рабочими руками. Он уложил в лузу красный и приготовил позицию для следующей серии карамболей. Он сыграл еще три карамболя, прежде чем усложнил позицию. Том должен был попасть по красному и дать сильного винта, чтобы вернуть белый шар обратно, но промазал. Два белых стояли теперь у короткого борта в труднейшей позиции. Взгляды всех присутствующих следовали за красным, болельщики «Королевского дуба» возносили немые молитвы господу богу. Шар обошел вокруг стола, медленно покатился к угловой лузе и на последнем обороте застрял в щечках.
— Ну давай, давай, черт тебя побери! — в отчаянии крикнул Арти Макинтош.
Но красный шар замер на самом краю лузы. Казалось, все кончено. Таю нужно было всего шесть очков — и вот они, прямо как подарок: красный шар вместе со своим. И вдруг — то ли потянуло сквозняком, то ли шар проняли молитвы болельщиков «Королевского дуба» — он покачнулся и упал в лузу!
Обычно Том Роджерс не возражал против таких счастливых случаев, даже прощал их противникам, но сейчас он не поднял глаз от стола.
— Вот счастье привалило, — с кривым смешком сказал Тай. — Ну и ловкачи!
— Ты его доконал, Том! — завопил Арти Макинтош. — От него мокрое место осталось!
— Заткнись! — прошипел Дарки. — Не отвлекай его!
— Двадцать очков! — объявил маркер, достав красный и положив его рядом с другими шарами.
— Ставлю еще квид, что он его разделает, — подзадоривал Арти Макинтош.
— Давай на пятерку! — подхватил сквоттер Флеминг, размахивая банкнотой.
Смущенный Арти, пошарив по карманам, обнаружил всего лишь фунтовую бумажку да немного мелочи.
— А можно и на десятку, если желаете, — не отставал сквоттер Флеминг, заметив замешательство Арти и полагаясь на притягательную силу денег.
Фред Мэннерс, чья щедрость обычно не распространялась на сезонных рабочих, поспешно проковылял к Арти.
— Вот тебе десятка, — шепнул он, всовывая ему в руку две пятифунтовые бумажки.
Арти взял их и банкноту Флеминга и подложил к полукругу из банкнот и серебра на полу.
— Надо положить конец этим противозаконным пари, — сказал сержант Флаэрти специально для сквоттера Флеминга.
— Ему-то ты разрешал весь вечер! — отпарировал сквоттер.
— Ну ладно, только деньги уберите с глаз долой.
— Тогда мне придется нанять бухгалтера, чтобы рассортировать ставки, — сказал Арти.
— Продолжим игру, джентльмены! — призвал Фред
Симингтон. — Мы все время отвлекаемся. Сейчас самый ответственный момент. Когда игрок у стола, прошу полнейшей тишины. Счет: Тай — девяносто четыре, Роджерс — семьдесять один. Играет Роджерс.
Очень спокойно Том Роджерс провел простой карамболь и затем еще четыре, не нарушив позиции.
— Опять дуриком положил, — Тай повернулся к Дигдичу.
Он не мог стоять на месте, позвякивал монетами в кармане брюк, мелил кий без всякой надобности — словом, подавал все сигналы бедствия морально сломленного игрока.
— Спокойствие! — сказал Лори Дигдич. — Роджерс пятьдесят подряд в жизни не набирал.
— Мы никогда не простим себе, если ты позволишь им победить, — высокомерно заявил Таю сквоттер Флеминг.
Один Том Роджерс сохранял полное спокойствие. Точными карамболями, кладя, когда нужно, красный, он сравнял счет.
— Сорок три с кия, — подсчитал маркер. — Счет — по девяносто четыре. Прошу полной тишины.
— Поздновато просите, — огрызнулся Тай.
— Он все время делает себе подставки, — ободрял Тая Дигдич. — Только спокойствие — и игра твоя.
Том Роджерс попытался положить красного с трудной позиции. Шар вошел в щечки лузы, но дрогнул и остановился на краю.
— Сорвалось, Том, — сказал Эрни Лайл. — Но сыграл ты классно!
— Так близко и так далеко! — сказал Арти, поглядев на деньги у своих ног.
Со стороны АНА явственно послышались вздохи облегчения, болельщики Тая даже забыли присоединиться к аплодисментам, когда защитники и болельщики «Королевского дуба» отдавали должное игре своего капитана.