Стеклоочиститель работал только на одной половине ветрового стекла, лампочки в фарах были примерно в одну свечу, поэтому мой спутник вел машину, подавшись вперед, напряженно вглядываясь в колеблемую ветром сетку дождя и крепко сжимая баранку.
— Больше всего опасайся простуды, — предостерег он тоном знающего человека. — Я еду в город к сестре, ребенок занемог у нее, грипп в тяжелой форме, — должно быть, простудился. Да и сам я, видно, схватил насморк, проснулся вчера утром — холод во всем теле.
Как бы в подтверждение своих слов он вытащил из кармана пальто огромный носовой платок.
— Меня бог милует, — сказал я. — Я редко простужаюсь.
— А вот меня нет, — ответил мой спутник. — Только она недолго держится у меня, простуда.
— Ты что же, принимаешь патентованные лекарства или как?
— Еще чего! — воскликнул он с негодованием. — У меня от простуды есть свое средство. Да и от других болезней оно тоже годится.
— Это верно, — поддержал я. — Мне кажется, лучше всего дать простуде самой пройти.
— Вот уж нет! Не советую, — возразил он серьезно. — От простуды бывают всякие… как их там… осложнения. Это дело опасное.
— Да, говорят, микроб гриппа может вызвать и разные другие болезни.
— Простуда — она больше от озноба, а не от микроба, если хочешь знать мое мнение, — сказал он тоном, не терпящим возражений.
Я где-то читал, что грипп вызывается инфекцией, но не был твердо уверен в этом. И потом, этот человек прихватил меня с собой по собственному почину. Я решил не настаивать на своем.
— Вот я и говорю: видно, напал на меня где-нибудь озноб, продолжал мой знаток простудных заболеваний. — Проснулся вчера утром — нос весь распух и заложен, голова болит, как гнилой зуб, ломота во всем теле. Ну, я сразу пустил в ход свое старое средство.
Он достал носовой платок и громко высморкался.
— Слышишь? Уже очищается. Мое средство никогда не подводит.
— Да, — вежливо согласился я. — Видно, это хорошее средство, раз простуда проходит за одни сутки.
— Лучшего нет на свете. Вчера в обед говорю хозяину (я ведь уборщиком работаю в трактире): «Схватил сильную простуду, говорю, хочу уйти пораньше, полечиться старым своим способом — натереться ворванью».
— Ворванью?! — воскликнул я.
— Ну да, ворванью. — Мое удивление явно забавляло его. — Вечером я позвал к себе одного дружка, и он меня всего растер. Потом я надел шерстяное исподнее и шерстяную фуфайку и лег спать. Вся простуда вышла потом за ночь, и делу конец. Тут простое дело: тепло против холода, ничего больше!
Он свернул носовой платок и положил его в карман.
— Так… Тепло против холода, — сказал я неуверенно.
Ну да. Тепло против холода — в этом вся соль, — заключил мой спутник.
— Понимаю, — повторил я. — Тепло против холода.
Я искоса поглядел в полутьме на моего соседа. Он невозмутимо и сосредоточенно вел машину. Дождь по-прежнему швырял брызгами в ветровое стекло, вода просачивалась даже на щиток приборов, грязь фонтанами летела из-под колес, когда старая колымага подпрыгивала на ухабах. Забавная птица этот парень, подумал я.
— Некоторые принимают аспирин или пьют лимонный сок перед сном, — заметил я, лениво продолжая разговор.
— Аспирин не годится, — презрительно ответил мой спутник. — и всякие другие микстуры, которые расхваливают по радио. Тепло — вот главное. Все дело в тепле против холода, а в ворвани очень много тепла.
— Простая ворвань? — спросил я, озадаченный и все еще не зная, смеяться мне или нет.
— Ну, не совсем. Я добавляю эвкалиптовое масло, немного оливкового и еще кое-что. Все это вещества, в которых много тепла. Однажды, когда я работал в трактире в Фернтри-Галли…
Он сидел, как и прежде, наклонившись над рулем и зорко вглядываясь в дождливую ночь.
— Там часто останавливался один человек, коммивояжер какой-то большой каучуковой фирмы. С ним приключился потешный случай. На передней веранде сидело за столиками много народу. Ночь была душная, все поснимали пиджаки. И я тоже пристроился в углу и слушал, как этот тип заливался соловьем насчет лечения болезней. Форменный всезнайка. Потом он толковал насчет того, какое большое будущее у каучука, и о всяких международных делах, и о скачках — мало ли о чем! Послушать его профессор по всем наукам, хотя, думается, неплохой малый, только силён трепаться. Такой заговорит даже чугунный горшок. Ну ладно… На дворе сильно похолодало, все, вижу, надели пиджаки, кроме этого каучукового коммивояжера. Я подумал — парень обязательно схватит простуду, если не побережется.