— Если абсолютное большинство людей через три — четыре сотни лет начинают сходить с ума, этого ведь не происходит с определённым оставшимся процентом личностей. Это люди, люди науки! Они относятся именно к такой категории, им всегда есть чем заняться! Им всегда не хватает времени, жизни для изучения, экспериментирования, размышлений и реализации идей! Они всегда имеют цель, вне зависимости от обстоятельств. И я как раз один из таких учёных, — думал Гидон Лестер. Его новые взгляды категорически расходились с моральными принципами учёных Содружества. Раньше ему казалось, что он изменился, буквально пропитался идеями нового Мира, который принял его так тепло, в который он попал будучи юным. Но всё изменилось. В голове его появлялись всё новые и новые мысли. Такие, от которых у любого учёного Содружества волосы встали бы дыбом. Ему словно кто-то всё время нашёптывал. И, наконец, у него созрел и был многократного усовершенствован казавшийся ему гениальным, план.
Части плана как-будто бы приходили в его голову откуда-то извне, а он их искусно ловил своими извилинами.
Глава 17
Парус, Элен, Руна, Микки и Тетрис, общавшиеся с членами Комитета Безопасности, вдруг заметили, что голограмма конференц-связи стала давать помехи. Через несколько секунд связь прервалась. Все переглянулись. Корабль затрясло.
— Внимание! Всем приготовиться! Занять безопасное положение! Корабль находится под воздействием агрессивных волн и полей! — слышался во всех помещениях голос Евы. Корабль продолжало трясти. Тетрис вывел изображения с фронтальных видеокамер корабля, которые создавали ощущение наличия панорамных окон в главном зале. Они не поверили своим глазам. Над кораблём, закрывая почти все обозримое пространство, находился огромных размеров объект. Искусственная гравитация стала давать сбой. Находившиеся в главном зале стали терять притяжение, подлетать в воздух и снова падать.
— Критическое воздействие! Критическое воздействие! Отказ систем сопротивления корабля! Отказ систем сопротивления корабля! — продолжала повторять Ева. Корабль Возрождения с пристыкованным к нему звездолётом Комитета Безопасности постепенно притягивало к гигантскому кораблю. Было слышно, как на полную мощность работают различные системы — Ева пыталась предотвратить похожее на засасывание движение её корабля. В бескрайней поверхности нижней части гиганта открылся огромных размеров люк. Через несколько минут корабль Возрождения с пристыкованным к нему кораблём Комитета Безопасности оказались внутри корабля — гиганта.
— Никому ничего невозможно доверить, — гневался император Танатос, — этот чертов капитан Фиггинс, звавшийся прославленным специалистом своего дела, своей бестолковостью, безалаберностью, привёл нас к необходимости самостоятельного захвата грузовика с материалами. Ещё повезло, что он не улизнул от нас. Есть вероятность, что какие-нибудь системы этого корабля уже передали информацию на Зевс. Может разразиться галактический конфликт.
— Едва ли они пойдут на это, мой Император — ответил советник.
— Скорее всего, Вы правы, но мы рискуем осложнить дела нашего человека, находящегося сейчас, вероятно, до сих пор на Зевсе. Немедленно отправьте ему сообщение о захвате. Он ожидает его. Он должен прибыть к нам. Без него это всё может оказаться бесполезным, — сказал Император.
Император Танатос был уже довольно немолод. Совершив государственный переворот, он пришел к власти пройдя через десятилетнюю войну. Лицо его было морщинисто, огромные брови свисали на глаза, узкие губы были практически не заметны на лице, между ними сверкали белые зубы. Одет он был в чёрного цвета космический костюм и, как полагалось Императору в тех Мирах, носил поверх одеяния нечто, напоминавшее плащ. О внешнем виде он не слишком сильно заботился. В нём горел азарт завоевателя. Огнём и мечом он подчинил своей власти находившиеся неподалёку неслишком развитые планеты. Каждое такое завоевание приносило ему невероятное удовольствие. К слову сказать, он не сильно беспокоился о жителях этих планет, как собственно говоря, и о жителях всей Империи. Его единственный сын и супруга погибли ещё в самом начале войны. Больше детей у него не было. Советник был ещё старше возрастом, болезненно худой высокий и сутулый, с бородой и блестящей лысиной. На груди его висели медали, носить которые он не имел никакого желания, но отсутствие их на мундире его огорчало Императора. Они были как бы свидетельством величия Танатоса, ими он любовался, разговаривая с советником. Он ожидал какого-нибудь нового завоевания, чтобы ещё раз его наградить.