Острый укол злости заставил короля прийти в себя. Его окружала магия. Магия, которую он ненавидел всем сердцем, пускай даже его собственная мать была выдающейся волшебницей. Но разве не это свело ее, в конце концов, в могилу? Разве не из-за этого чертового колдовства его сестра сейчас одной ногой вместе с ней?!
Медленно, очень медленно и тяжело поднималась рука короля, все еще сжимающая кинжал. Не без облегчения он опустил оружие вниз, пытаясь разорвать обвивающую его тело прозрачную нить. Сталь стремительно прошла сквозь нее, не встретив никакого сопротивления.
Поднять руку снова оказалась намного сложнее. Но Теодор не позволял себе расслабиться, цепляясь за подпитывающую его злость мысль – если бы не магия, то все было бы иначе. Если бы не магия...
Кинжал замер на долю мгновения столкнувшись с нитью, но снова упал вниз не сумев ей навредить.
Теодор чувствовал, как в его груди медленно закипают все те чувства, которые так усердно пытался подавить последние годы. Гнев, отчаяние, страх, все это вырывалось наружу, требуя от него только одного – разорвать погрузившее его в сон заклинание. И король был абсолютно уверен, что сделает это, разрубив эту чертову нить.
Мужчина не чувствовал, как раскалившийся кинжал обжигал его ладонь. Он не заметил как легко на этот раз ему удалось поднять свое оружие, и как точно оно опустилось на источник магии, уничтожая его.
Все его существование заполонила боль. У Теодора не было ни рук, ни ног, ни даже тела. Весь он превратился в один сплошной комок нервов, терзаемый бесчисленными когтями, клыками, поливаемый кислотой и горящий в адском пламени. Десятки, сотни, тысячи лет он прожил в бесконечной агонии. Он был рожден только для того, чтобы страдать. Только для того...
Острый запах настойки остролиста ворвался в легкие короля, возвращая его к сознанию. Над ним склонилось обеспокоенное лицо Селеция, сжимавшего в руках склянку с этим отвратительным зельем. Отмахнувшись от верного лекаря, Теодор поднялся с пола, для чего ему пришлось опереться на поспешно подставившую свое плечо Эллен. Но он только скривился от этого. "Сколько раз ей нужно повторять, чтобы не лезла со своей помощью..."
Мужчина обернулся, с трудом осознавая происходящее. Осторожно, словно боясь развеять морок, он протянул к сестре руку. Ощутив под пальцами нежную кожу Эллен, Теодор наконец выдохнул, заключая ее в свои объятья. Никогда не любившая обниматься девушка, впервые за долгое время, ответила брату тем же, заплакав у него на плече.
Король шептал сестре на ухо что-то бессвязное, крепко прижимая ее к себе. Эллен продолжали сотрясать рыдания, и она тоже что-то говорила, но брат не слушал ее. Весь мир для него сузился до одного маленького и слабого тельца. И Теодор был уверен, что никогда больше ее не отпустит.
– Прошу прощения, – заговорил Селеций, видимо посчитав что король вот-вот задушит свою сестру. – Но что прикажете делать с ним?
Теодор, оторвался от сестры, продолжая обнимать ее за плечи. В середине его кабинета лежал прижатый лицом к полу колдун. Его руки были заломлены за спину, а к горлу было приставлено лезвие меча. Непонятно было когда именно, и почему, стража рискнула ворваться в кабинет своего правителя, но поступили они единственно понятным и верным способом – лишили мага возможности применять заклинания, и стали дожидаться дальнейших указаний на его счет.
– Поднимите его и оставьте нас, – после недолгих колебаний велел король.
Секундная заминка, и оба стражника спрятали свое оружие, помогая колдуну встать на ноги. Они явно не желали вновь оставлять своего правителя с ним в одной комнате, но приказ оставался приказом.
Когда дверь кабинета закрылась, Теодор позволил себе тяжело опуститься в свое кресло. В носу все еще стоял острый запах настойки, а голова гудела после обморока. Эллен стояла рядом, держась за плечо брата. Король положил поверх ее маленькой ладони свою, и ободряюще улыбнулся сестре.
– Ты в порядке?
– Да, – кивнула девушка, явно едва сдерживая слезы. – А ты?
– В полном, – мужчина обернулся к колдуну, усиленно разглядывавшему мозаику на потолке. – Что ты сделал?