- Ты очень красива, сестрица, не переживай! Сейчас женихов представлять будут!
Тем временем статные молодцы уже сгрудились у помоста и нервно сверкали глазами в сторону барышень. Протрубили горны. Глашатай развернул грамоту и стал зачитывать имена. Женихи бодро забирались на помост по ступенькам в центре и вставали в приветственные позы. Вскоре выстроилась целая шеренга. Один наряднее и красивее другого.
- … Гасым, сын Гасана из вольных господ Аракхана, мастер кузнечных дел, торговец кинжалами и мечами, пробудет до самого конца ярмарки и попытает счастья на боях средь женихов… - презентовал глашатай очередного жениха.
Поджарый, чернобородый молодец в чувяках с загнутыми носами, шелковых шароварах и цветастой жилетке присоединился к женихам, азартно сверкнул глазами в сторону шепчущихся девиц и с почтением поклонился. Девицы захихикали. Чернава подумала, что размах его плеч был настолько широк, что потребовался бы целый хоровод барышень, чтобы его обхватить.
Беляна, задергала рукав старшей сестры и зашептала так громко, что восточный купец Гасым не смог не обратить внимания на них.
- Мы обязаны, с ним познакомиться, сестра! Кинжал! Я хочу батюшке сделать подарок. Кинжал – отличный подарок. Зайдем же?
Чернава кивнула, но только для того чтобы сестра побыстрее отстала. Ей не нравилось, что черноокий восточный князь уже с минуту их разглядывал, и Беляна (о, духи!) отвечала ему улыбками.
Гул толпы сменился на позвякивание и шелест – по помосту поднимались двое господ в металлической чешуе со стальной броней на груди. Оба гостя были высокими, светловолосыми и безбородыми, лет восемнадцати-двадцати на вид. Их поразительное сходство и моложавый вид производили более приятное впечатление, чем пристальный взор восточного гостя.
- Волею нашего управителя, рады здравствовать и почитать, великих князей западных чудовских земель, Богдана и Пересвета Милославичей, - презентовал глашатай. Казалось, он засиял особым светом, порхая вокруг потомственных правителей Чуди.
Богдан и Пересвет отвесили во все стороны низкие поклоны и также оба задержали взгляд на сестрах, от чего Беляна снова ухватила рукав Чернавы и застонала: «Ты видела, а?».
Чернава поежилась и попробовала бережно поправить рукав. На ее счастье, рядом сквозь толпу просочился Сокол. И младшая сестра перекинулась на него:
- Сокол, Сокол! Батюшка же дозволит мне пообщаться с князьями? А не только Чернаве…
В этом году Беляна тоже была заявлена участницей в свадебном сезоне, потому как достигла четырнадцатилетия. Вот только порядок, заведенный Воеводой, гласил, что младшей дочери можно надеяться на сватание в том случае, если старшая незамужняя сестра примет предложение руки и сердца первой. Это значит, что Чернаве в любом случае придется весь праздник развлекать важных господ. Два года подряд с приближением Праздника Осени девушка находила причины, чтобы избежать нежеланной участи. В четырнадцать она заболела и слегла с жаром – не выходила из дома, пока гости не разъехались. В пятнадцать нехотя ей помогла Беляна – закатила ужасный скандал, что тоже хочет участвовать. Только согласие старшей сестры подождать следующего свадебного сезона помогло её успокоить.
Стоило вчера Воеводе упомянуть ярмарочные гуляния и предстоящие соревнования молодцев, Чернаве сделалось дурно. Уже неделю она то подолгу гуляла, чтобы вновь заболеть, то слонялась по терему, придумывая способы уклониться от смотрин невест. Ничего не придумав накануне, она подхватила пуховый платок и просто сбежала в лес - побыть в одиночестве и спокойствии, подышать осенней свежестью и развеять тучи на сердце.
Но то было вчера, а сегодня стало еще хуже. Сестра, словно пойманная в капкан глухарка, с зари металась по горнице. Она всю душу проела Чернаве своими стенаниями «хоть одним глазком узреть женихов». Продолжалось это до тех пор, пока ключница и кормилица близнецов Белобородка не сообщила, что лавки открылись, а народ уже спозаранку толпится.
Вспоминая вчерашнее, Чернава томилась в толпе перед чередой женихов и думала: семья – это святое, но муж – это же совсем другое! И сколько бы ни горевала Чернава, а мыслями возвращалась к тому, что пойти против воли батюшки или обидеть сестру не может.
Тяжесть снова сдавила грудь девицы. Она видела, что князья смотрят на них, восточный кузнец подмигивает, остальные женихи тоже улыбаются и шарят взглядами по лицам будущих невест. Чернаве сделалось дурно.