- И все же, у нас есть обязательства перед нашими предками и потомками. Даже в этот скорбный час мы должны завершить Праздник Осени традиционными гуляньями. Объявляю ярмарку невест, по окончанию которой мы сыграем свадьбу для всех сложившихся пар.
Он повернулся к Беляне и Тактагуде и кивнул. Сестра вышла вперёд на место Воеводы и затянула традиционную Песнь Невест:
- Ой, еси, ты молодец,
Выбирай молодушку,
Да бери под рученьки,
Да садись с ней в лодочку.
На помост в таких же расписных красных платьях с меховой оторочкой стали подниматься и другие невесты. Одна из них подхватила:
- Ой, еси, ты молодец,
Коли выбран милушкой,
Да бери под рученьки,
Да садись с ней в лодочку.
После невест на помост по очереди стали подниматься и женихи. Толпа подхватила Песнь:
- Ой, еси, молодушка,
Присмотрись ты к молодцам,
Да бери под рученьки,
Да веди же к лодочке.
Сокол одобрительно кивнул, когда на помост, опираясь на меч, поднялся Тихон. Он был одет в свежую форму дружинника с новым и ярко-алым плащом, на котором красовалась вышивка – лик снежного барса. Поверх плаща он накинул соболиный ворот с искусно расшитыми кожаными ремнями, а пояс, казалось, скрипел от новизны.
«Вот, значит, как Беляна расстаралась для будущего мужа» - хмыкнул про себя Сокол.
Среди поднявшихся сразу образовалось двадцать семь пар. Женихи бережно держали своих невест за руки. Среди них он увидел и Гасыма. Сокол подумал, что даже в этом году нашлись те, кто несмотря на провал ярмарки, нашёл свою половину. Юноша почему-то вспомнил о Чернаве. Но тут же отогнал проклятые мысли прочь.
Тем временем, невесты закончили Песнь:
- Ой, еси, родители,
Словом нас благословите ли?
Против не пойдёте ли?
В спину не толкнёте ли?
Толпа ответила:
- Нет, сыночки-доченьки,
Вас благословляем,
В род свой принимаем!
Как только куплет закончился, Сокол возвестил:
- Почтим Праотца и Праматерь, поклонимся земле и небу!
Женихи с невестами поклонились земле и небу, и тихим шёпотом послали древним богам свои искренние молитвы. Тем временем народ всё напевал:
Благославите силы мудрые,
Примите этих суженных
Во всех мирах единых.
Тактагуда прошёлся по рядам новобачных и раздал парам красные ленты. Сокол же ступал вслед за ним и связывал лентами руки женихов и невест. Как только Песнь закончилась, толпа разразилась улюлюканьем и радостными криками, а пары сомкнули уста в скрепляющем узы поцелуе.
У причала за рябиновой аркой стояла ладья. Она не могла подойти ближе, вплотную к помосту из-за обмелевшей реки, но у крутого спуска женихов и невест ожидала лодочка с лодочником. Пары двинулись сквозь арку, и толпа им вслед запела.
Однако радостные песнопения сменились сначала испуганными криками, а потом и возгласами удивления.
- Щур! Щур! – послышалось из толпы.
Движение на пристани остановилось. Сокол похолодел. Он пробрался к арке вперед. Кто-то уцепился за его руку, и только намного позже он вспомнил, что это была Беляна.
Юноша увидел, как на глазах у всего Предгорья противоположный берег сотрясается, а затем трескается. И из недр скальной породы вырастает хрустальный мост. Он складывается в единый монолит под ногами высокого юноши с огненными волосами и огромными огненными крыльями, а позади него в тонком развевающемся изумрудном платье, разлетающимися изумрудными волосами до самой земли, вышагивает Чернава.
Как только мост коснулся дерева пристани, Сокол шагнул сквозь рябиновую арку. И все звуки для него на время исчезли.
- Чернава… - пролепетал едва слышно Сокол. – Ты вернулась!
Новый Воевода не мог не заметить изменений, которые произошли в её внешнем виде. Точно тёмная сила околдовала её и заставила волосы изменить цвет. И глаза… Глаза из светло-зелёных, точно весенняя трава, они сделались тёмными. А как иначе, если это всё Щур натворил с ней!
Чернава, такая родная и одновременно с этим такая чужая, тихо спросила:
- Где он?
Сокол нахмурился, но тут же понял, о ком она спрашивает.
- Идём. – Коротко сказал он.
***
Сокол не хотел, чтобы весь народ Предгорья пялился на Чернаву. И тем более узнал её секрет. Он коротко распорядился продолжить церемонию, а сам под перешёптывания и косые взгляды направился к городской площади. Дружина расчищала перед ним дорогу, и вереница молчаливых фигур, возглавляемая новым Воеводой, быстро продвигалась, пока не скрылась от посторонних глаз.