Удивлённые возгласы быстро стихли за спинами процессии: «Это дочка Воеводы вернулась?», «Неужель и впрямь она?», «А с ней Щур!». Народ пребывал в недоумении.
Сокол и сам внутри весь дрожал, но не хотел показывать это на людях. Столько вопросов он хотел задать сестре. Вот только боялся, что она снова убежит, как и в прошлый раз. Поэтому, собравшись с духом, он терпеливо ждал, когда она сама всё расскажет.
Сруб, что готовился к свадьбам, принял траурный вид. Сокол первым отворил двери недостроенного храма Единого Бога Милославичей. Лик чужого божества убрали, а стены задрапировали траурными покрывалами. Новый Воевода сам лично позаботился об этом. Посреди комнаты на широкой скамье стоял дубовый гроб, а в нём лежало упокоенное тело Воеводы.
За братом вошла Чернава, а с ней и дух. Следом неуклюже ввалилась Беляна. Она всё ещё была привязана алой лентой к Тихону.
Щур обернулся и нахмурился. Чернава заметила это и шепнула ему:
- Очевидно этот мужчина теперь муж нашей сестре. Пусть останется.
Сокол удивлённо воззрился на Чернаву. Он уловил сильную связь между Щуром и Чернавой. Но пока ещё не мог разобраться, что это: магия, которой он привязал к себе её или что-то другое?
Чернава подошла к гробу и, склонившись, провела рукой по гладкому дереву. Она вдохнула его аромат и хмыкнула:
- Дубовый гроб среди хвойных лесов? Должно быть, тебе будет мягко отправиться в Навь в таком пристанище, отец.
Пальцы её налились ярким светом, и дерево ожило: из тонких прожилок показались ростки, а затем стенки и днище обросли упругой дубовой листвой. Тело батюшки приподнялось, словно под ним расстелили пуховую перину. Воздух наполнился свежим древесным соком, и этот запах превратил сруб из холодного погребального дома в светлое убежище. Точно раскрывшийся цветок яблони среди холода зимы, на присутствующих это произвело неизгладимое впечатление.
Беляна ахнула.
Сокол, сдерживая бушующий шторм внутри, со всей силы сжал кулак до побелевших костяшек. Здесь и сейчас, он должен спросить Чернаву, что произошло в лесу!
- Сестра… - начал он.
Однако Чернава его опередила. И одновременно с ним произнесла:
- Брат…
Сокол заморгал. Они столкнулись взглядами, и повисло секундное молчание.
- Чернава, что происходит? – пискнула Беляна.
Девушка с опаской смотрела на старшую сестру, и крепче сжимала руку Тихона. Дружинник и вовсе растеряно стоял, переминаясь с ноги на ногу.
Сокол набрался решимости и попросил:
- Расскажи нам всё! Почему ты осталась со Щуром?
- Эй! – вклинился в разговор юноша с огненными крыльями. – Меня зовут Серафин. Оставь эту дурацкую кличку при себе, парень!
Чернава одёрнула спутника, и, глядя на упокоенный лик батюшки, сказала:
- Оставьте споры. Это не понравилось бы, отцу.
Она взглянула на Сокола, потом перевела взгляд на Беляну. В глубине её глаз читалось сожаление и грусть.
- Как я ни старалась, не смогла уберечь. Как он умер? От чего? Последний раз мы проводили его, и он был жив…
Уголки глаз Сокола предательски защипало. Охрипшим голосом он сказал:
- Он был сильно изранен.
Чернава погладила волосы Воеводы. Он лежал среди зелени похудевший и бледный. Железный доспех и чёрные меха напоминали о его воинской доблести. До пояса он был покрыт бурым плащом своей дружины, а в руки вложили его верный меч. Даже после смерти Воевода продолжал нести свою службу – оберегать Предгорье.
Никто не нарушил тишину, пока она безмолвно общалась с батюшкой.
В какой-то момент она взяла за руку юношу-духа, и подвела к гробу.
Она обратилась к отцу:
- Твоя семья в сборе, Воевода. Когда-нибудь мы все снова встретимся, и ты расскажешь мне все свои тайны. А пока познакомься…
Она обернулась на своего спутника и улыбнулась:
- Это твой нерождённый сын, мой брат, Серафин.
Воздух буквально заискрился.
- Что?
- Кто?
- А?
Каждый из присутствующих одновременно недоумевал.
Сердце Сокола бешено заколотилось. Дышать стало практически невозможно… Вместо ответов, он словно получил под дых!
Чернава обвела всех взглядом, и рассказала обо всём, что с ней приключилось. Тихон и Беляна переглянулись, когда Чернава поведала им, как будучи в теле зверя встретила их на стоянке. Она попросила прощения у новоиспечённого родственника за покалеченную ногу. Тихон лишь сжал Беляну в объятьях и скромно буркнул:
- Если бы не ты, мы б не поженились…
Когда Чернава дошла до рассказа о том, что видела в памяти своей матери, Катёны, Сокол воскликнул: