Чернава окинула взглядом окрестности. С другой стороны холма открылся вид на реку. По ней рассыпались суденышки, казавшиеся издалека маленькими зернышками, попавшими в течение. За Разливицей раскинулся городок, окруженный бревенчатым забором со сторожевыми башнями и четырьмя воротами по всем сторонам света. С возвышенности были видны струйки дыма от печей, и то, как дымка накрыла все поселение. В центре городка у палат Воеводы на площади виднелись цветастые торговые ряды. Народ копошился в городе и за его пределами словно муравьи в муравейнике.
Внутри у девушки, словно загнанный в клетку зверь, заворочалась и заныла душа. До чего было хорошо здесь, среди природы и ветра. А там… Эх, как не хочется возвращаться!
Чернава села на каменный уступ, поджала под себя коленки, обняла их и положила голову сверху. Ну, ведь ее все равно отчитает батюшка, а значит можно не торопиться, хоть еще немного побыть здесь.
Рыжая кобылка ткнулась губами в спину Чернавы, легонько боднула, мол, вставай. Расчувствовавшаяся девушка лишь отмахнулась. Она смотрела на дом, ощущала его близость, но ей так не хотелось возвращаться, кто бы знал.
«Сделать бы так, чтоб мгновение застыло. И остаться в нем. Больше ничего не надо» - крупная слеза прокатилась по щеке, сорвалась и разбилась о камень. Затем вторая.
Чернава утерла слёзы рукавом и снова глянула на Предгорье. Что ж она так противится той судьбе, которую ей выбрал батюшка? Чем ей не приглянулись женихи? Лицо сделалось как туча, глаза вроде бы смотрели на город, но вместо него встала пелена слёз. Обеспокоенное фырканье лошадей отвлекло от печали. Она обернулась и ойкнула.
Позади на каменном уступе стоял смазливый молодец. Роста высокого, телосложения складного, лицо гладкое без усов и бороды, волосы как у Сокола волнистые до плеч, по местной моде опоясанные шнурком, только красно-рыжие. Одет он был в холщевые штаны и льняную рубаху с пояском-косичкой, а на ногах кожаные чувяки. Слишком чист для деревенского, и при этом похож на коренного жителя Предгорья. Однако Чернава его не узнала.
– Напугал! - недовольно сказала она.
– Не знал, что это место уже застолбили! – по-доброму сказал незнакомец. – Люблю сидеть здесь, когда думы одолевают. Тоже…
– Пойду я, пожалуй… – она встала и направилась к кобылке.
– Стой, я не хотел тебя прогонять, увидел, что ты плачешь и решил приободрить. – Он сделал шаг навстречу и протянул руку. В ладони были зажаты ягоды калины, уже слегка заветренные.
Чернава в нерешительности протянула руку, но на полпути передумала и остановилась. Потом снова передумала и все же взяла ягоды.
– Так чего плакала? – спросил он.
– Потерялась. – честно ответила Чернава.
Она поблагодарила незнакомца за угощение и закинула пару ягодок в рот. Приятная кислинка и горечь разлились по горлу.
- Вот и чудно! – неожиданно улыбнулся юноша.
Внезапно ноги Чернавы подкосились. На том месте, где она стояла, земля разверзлась и поглотила девушку. Последнее, что она увидела, как статный молодец превратился в огромного змея и нырнул за ней в разлом.
Пересвет
Представление женихов на счастье молодых князей давно закончилось. Гуляющие плавно текли по извилистым улочкам, лавируя между палаток, и собирались в толпы у лавок с заморскими товарами. Всюду слышался звонкий смех дивчин, местами позвякивала оружейная сталь, у шатров с едой шипело и шкворчало. То и дело проносилась с грохотом и гоготом детвора.
Пересвет вышагивал вдоль прилавков медленно и чинно, как подобает князю. Ему нравилась эта кутерьма, да и место было пригожее — реки, горы, леса. В столице все сплошь равнина да равнина: выйдешь чуть за порог, так конца и края полям не видать. Не за что глазу зацепиться, каждый как на ладони у Праотца.
А тут народ особый, живут на камнях, едят камни и сами как камни. Вон, какой город отстроили - палаты у обычных людей, побогаче столичных хором будут. В столице Чудовского государства Мирославле у редкой дивчины увидишь бусинку да колечко, а тут каждая в роскошном кокошнике с яхонтами, да при серьгах опаловых. А ещё хоть Мирославль и столица, да не столь живописен как Предгорье.
Пересвет вспомнил слова царя-батюшки: «Горы — богатая территория. Кто на их языке говорит, да в их веру верует, тот всегда будет жизнью обласкан!».
Только вот старший брат Пересвета Богдан был иного мнения. С первых минут он невзлюбил чужбину. Пересвет видел, как брат ходит недовольный и бубнит себе под нос. Мол, здесь не город, а трава да буераки. И еще шипел на ухо при любом удобном случае, что народ тут дикий, от духов вонючей травой терема окуривает. Опять же Богдан, как и сам Пересвет, не мог отвести глаз от зажиточных горянок. Все местные девицы щедро украшали себя разноцветными бусами, яркими лентами и расшитыми драгоценностями нарядами.