Юноши же стали соревноваться в беге на берегу залива у самой воды.
И Ых-нивнг участвовал в состязаниях. Он бежал так, что только босые ступни сверкали на солнце. И о нём запела луноликая девушка:
Так бежит наш гость далёкий,
Старцы, куря трубки, цокали языками: такого бега они никогда не видели.
Начались соревнования в толкании тяжести. Кто дальше всех толкнёт валун, тот победит. В спор вступили и юноши, и мужи.
Тяжёл валун, не каждый муж поднимет его на плечо, чтобы толкнуть его.
Дальше всех, на семь шагов, толкнул Средний брат. Ых-нивнг подошёл к валуну, обхватил его двумя руками, поднял до пояса, перенёс на плечо, чуть присел, отведя плечо назад, выпрямился и толкнул. Валун пролетел над головами стариков, ударился в лиственницу. Дерево будто срубили.
— Ый! Ый! — удивились старики.
Но вот мужчин позвали на пир. У главного костра расселись нархи — почётные гости из рода зятей. Ых-нивнга посадили среди нархов.
Женщины уселись чуть поодаль, у кустов кедрового стланика.
Нархов хозяева угощали самыми вкусными кусками. Подносили им пищу богов — мос. Нархи, как подобает уважающим себя мужчинам, только прикоснулись к мосу.
Поели почётные гости, запили наваристым бульоном. Закурили.
Отдохнули гости после сытой еды, и хозяева — люди из рода Трёх братьев стали вызывать гостей в круг состязания в борьбе. Вышли борцы на середину круга, крепко обхватив друг друга руками, и началась борьба. Кто уложит противника на лопатки — побеждает. А против победителя выходит новый борец.
Никто не смог осилить Среднего брата.
— Он и нынче самый сильный, — сказали старики о Среднем брате.
А луноликая девушка лукаво запела, и её поддержали женщины:
Кто-то в толпе хихикнул, а старики усмехнулись.
Засучил рукава Ых-нивнг, вышел навстречу Среднему брату.
Обхватили борцы друг друга. Ых-нивнг спрашивает у Среднего брата:
— Ты приготовился?
— Приготовился. А ты?
— И я готов. Начнём?
— Начнём.
И увидели старцы такое, что никогда не видели. Борцы поднимали друг друга выше головы, кружились, как вихри, со всего маху бросали друг друга на землю. Но каждый раз и тот и другой касались земли обеими ногами. Вокруг всё гудело и дрожало. Ох и ловок Средний брат! Он успевал вывернуться у самой земли и тут же переходил в нападение.
Зрители шумели, кричали, толкали друг друга, подпрыгивали, будто сами боролись. Даже старцы забыли о степенности и кричали, совсем как несмышлёные дети.
Долго боролись соперники. Зрители уже давно охрипли и, не замечая этого, беззвучно раскрывали рты, как вытащенная из воды рыба.
Средний брат брал ловкостью, а Ых-нивнг никогда в своей жизни не боролся — брал силой. И пока боролся, научился борьбе. Зрители уже хотели прекратить соревнования борцов, когда Ых-нивнг удачно схватил соперника, оторвал от земли, обеими руками так сильно прижал его к груди, что тот едва не испустил дух. Затем Ых-нивнг, не отпуская соперника, всей тяжестью своего большого тела обрушился на него. Тот упал на спину и больше не сопротивлялся.
— Ух-хуху-у-у, — устало перевели дыхание старцы, будто это они боролись.
А женщины запели:
Жители стойбища сами утомились и дали гостям передохнуть. Люди лежали на мягких разлапистых ветвях кедрового стланика, курили трубки и говорили о человеке неслыханной силы.
Но вот стало темно. Ых-нивнга позвали в большой ке-раф — летнее жилище.
Дали место для почётных гостей — постелили на понахнг.
По старинному обычаю, когда гость в доме, не придёт дух ночного покоя, пока кто-нибудь не начнет тылгур.