Надо отметить, что достаточно авторитетные дипломаты еще тогда скептически отзывались о перспективах пантуранизма: уже упоминавшийся граф Фридрих Вернер фон Шуленбург, который до 22 июня 1941 г. был послом в Москве, и советник посольства Густав Хильгер предупреждали: «Вызывает сомнение, что в СССР под влиянием немецких военных успехов "автоматически" возникнет пантуранистское движение, так как здесь отсутствуют предпосылки для этого. В широких массах мусульманского населения в СССР пантуранистская идея не имеет притягательной силы»[19]. Кстати говоря, тот же Хильгер 25 июля 1941 г. выскажется еще более определенно: среди тюркских народов Советского Союза пантуранизм как идея, по его мнению, никакой перспективы не имел. «Разве что азербайджанцев может привлечь пантуранистская агитация, а казанские и крымские татары, хотя и являются мусульманами, из этой агитации выпадают, потому что соответствующие идеи им чужды»[20].
Но идея была подана, она казалась очень привлекательной и перспективной, потому и началась ее эксплуатация. Очень вероятно, что масла в огонь подливали и весьма субъективные, во многом неточные справки некоторых сотрудников МИДа. Пример тому — материал «Тюрко-татары в России», написанный по поручению Министерства Алимджаном Идриси 25 июня 1941 г. (!) и выдержанный в строго пантюркистском духе[21]. Вот как автор представлял будущее: тюркский народ, насчитывающий в СССР 27—30 миллионов человек, получит наконец возможность создать свое единое государство. В СССР же этот народ был искусственно разделен на отдельные республики — Узбекистан, Казахстан, Киргизия, Татарстан, Башкирия и др. (в список вошел и Таджикистан, видимо, с учетом большого количества узбеков, проживающих в этой республике).
27 июня 1941 г. другой крупный чиновник германского МИДа — Вернер Отто фон Хентиг — сообщал, что в первые дни после начала войны против Советского Союза он имел встречи с представителями многих тюркских народов — татар, башкир, узбеков, казахов. Он отметил, что тюркские народы до сих пор сохранили свою организацию и имеют надежных людей в России и Турции. Однако в сообщении еще нет речи о сотрудничестве и необходимости поддержки национального движения тюрков. Фон Хентиг, как опытный дипломат, весьма осторожен в выводах[22].
25 июля 1941 г. германский посол в Турции Франц фон Папен обращал внимание МИД, что с немецкими военными успехами в войне против СССР автоматически возрастает и пантуранистское движение (вспомним приведенные выше слова Шуленбурга и Хильгера!). Каждый тюрок, по мнению посла, имеет ясное племенное и расовое самосознание, и все его пожелания в этих сферах связаны не с Англией, а с Германией. Фон Папен предложил по возможности расширить пропагандистскую кампанию среди тюркского населения СССР, подчеркивая при этом единство их национальных целей, а также срочно начать работу по отделению всех военнопленных тюркского происхождения для возможного их будущего участия в военных действиях[23].
Итак, с началом войны возник определенный интерес со стороны Германии к туранистскому движению. Создается впечатление, что руководство во всяком случае германского МИДа считало туранистов влиятельной и авторитетной силой в Турции, чтобы оно смогло оказывать давление на официальную Анкару в деле военной поддержки Германии под видом заботы о судьбе своих тюркских собратьев в СССР. При этом видно, однако, и то, что турецкое правительство проявляло большую осторожность, открыто дистанцируясь от туранистских лидеров. Да, руководство германской дипломатии все-таки явно заблуждалось в оценке потенциала пантуранистского движения в Турции, которое скорее сводилось к деятельности пусть авторитетных, но все же отдельных политиков. Одним из таких политиков являлся Нури Киллигиль, или, как его чаще называют, Нури-паша, брат Энвера-паши.
Его личность, можно сказать, заинтриговала германский МИД уже в первые дни войны с СССР, ибо последний практически сразу же заявил о своей озабоченности судьбами тюркских народов. Он выразил желание отправиться в Берлин, чтобы консультировать германское правительство по тюркскому вопросу. Кстати говоря, такое же желание высказал и Ахмед-Заки Валиди, подавший в июле 1941 г. заявление о выдаче ему германской визы, но ему было в том отказано[24]. Но Нури-паша с подобным заявлением имел успех и в сентябре месяце прибыл в Берлин. Тогда брату Энвера-паши было за 50 лет, он считался в Турции преуспевающим фабрикантом. 11, 19 и 25 сентября он провел обстоятельные переговоры с государственным секретарем МИД Эрнстом Верманном, после которых Верманн составил очень подробный отчет об их ходе и содержании. Этот отчет в полной мере отражает мнения, которые господствовали в Германии по отношению к пантуранизму, поэтому взглянем на него повнимательнее[25].
Пантуранистское движение имело целью создание самостоятельных государственных образований тюркских народов. Несмотря на то что оно предполагало известное изменение ныне существующих границ, Турция не будет аннексировать их территорию, а окажет лишь политическую поддержку. Речь при этом в первую очередь шла об Азербайджане и Северном Кавказе, затем о Крыме и Поволжье—Приуралье, и лишь затем о Туркестане (Средней Азии). Причем Нури-паша заверял германский МИД, что официальное турецкое правительство придерживается концепции Ататюрка о чисто национальном государстве лишь из практических соображений, что это лишь политика целесообразности, в основе которой лежит страх перед Советским Союзом. Теперь же, когда Германия успешно ведет войну с Советским Союзом, этот страх более не имеет оснований. Но Нури-паша сразу же хотел успокоить германское руководство: турецкие амбиции, по его мнению, никакого территориального характера не носили.
Во время переговоров Нури-паша обратился к Германии с рядом конкретных предложений:
1. Необходимо отделить всех тюркских и мусульманских военнопленных из числа всех советских военнопленных и создать для них особый лагерь, подобно тому, который существовал в годы Первой мировой войны в Вюнсдорфе неподалеку от Берлина (о лагере см. ниже)[26]. Затем предлагалось проверить, насколько возможно использование этих военнопленных в качестве боевых отрядов пантуранистского движения.
2. Управление тюркскими и мусульманскими народами на занятых Германией территориях должно быть сосредоточено в руках самих тюрок — это было, пожалуй, пожелание на перспективу.
3. Нури-паша сам хотел играть заметную роль в туранистском движении, он был готов переехать в Германию, чтобы заняться организацией работы с тюркскими военнопленными. В дальнейшем он полагал возможным создание в Берлине Туранского пропагандистского центра со своим участием.
В конце своего отчета Верманн подчеркнул, что Нури-паша уезжает из Берлина несколько разочарованным, ибо здесь его встречали не с распростертыми объятиями. Сам же дипломат выразил весьма осторожный оптимизм в этом вопросе.
И все же игра началась. В начале октября при поддержке немецкого посла фон Папена была организована поездка двух турецких генералов на советско-германский фронт, а именно на Крымский полуостров[27]. Их сопровождал в поездке бывший еще в то время представителем МИДа при командовании 11-й армии Вернер Отто фон Хентиг. Али Фуад Эрден, начальник Академии Генерального штаба Турции, и Хюсню Эмир Эркилет, уже находившийся на пенсии, по воспоминаниям фон Хентига, меньше интересовались «нашими военными успехами, чем нашими политическими намерениями, прежде всего относительно тюркских народов России». Оба генерала высказали серьезное беспокойство за судьбу тюркских военнопленных. Эрден, как официальное лицо, при этом еще должен был как-то сдерживать свои эмоции и следить за высказываниями, но Эркилет, фактически частное лицо, представляя интересы тюрко-татарской эмиграции в Турции, высказывался совершенно определенно и ясно[28]. Их визит, по мнению Герхарда фон Менде, стал последним толчком к созданию так называемых Восточных легионов[29].
10 октября 1941 г. ответственным специально за пантуранистское движение в МИДе был назначен крупный дипломат, знаток арабского и мусульманского мира в целом Вернер Отто фон Хентиг. При этом предполагалось, что он создаст в МИДе отдельный комитет по пантуранистскому вопросу[30]. Еще до своего назначения, 4 октября, он составил первую справку о туранизме, совершенно четко пояснив, как Германия может использовать враждебные русским пантуранистские силы: через радиопропаганду, листовки, издание журнала для мусульманских военнопленных латинскими буквами на «диалекте Гаспринского», засылка шпионов в области, заселенные тюрками, активная работа с тюркскими военнопленными: отделение их от остальных, большая для них свобода, лучшее обеспечение, применение их вначале на сельскохозяйственных работах, работу с военнопленными постоянно использовать и в пропагандистских целях. Главной целью следовало считать, по Хентигу, военную переподготовку, создание школ для офицеров в особых лагерях и присоединение тюркских военных формирований к немецкой армии. Фон Хентиг отмечал особые заслуги в этой области Алимджана Идриси, с помощью которого он намеревался установить хорошие контакты с лидерами тюркской эмиграции[31].