— Чарльз… — устало ответил его друг.
— Да-да. Начнём?
Профессор ещё раз глубоко вздохнул, а затем, кивнув, позволил надёжным рукам Хэнка опустить на его голову некое устройство с датчиками, по внешнему виду похожее на шлем. Он заметил, что в этот раз проводов было много, да и сам шлем ощущался увесистым, чем старый.
— Удобно? — получив второй кивок от профессора, Хэнк продолжил. Поочерёдно зажглись все лампочки на индикаторе, подскочили кое-какие параметры на панели, в ушах профессора появился на пару секунд едва уловимый, но неприятный гул. — Показатели в пределах нормы.
— Тогда начинаю.
Как и всегда, от внезапно возникшей в голове картины, подобной звёздному небу, и появившемуся шёпоту миллиарда голосов в голове Чарльза на миг охватил панический приступ. Эти ощущения душили: его разум чуть не затерялся среди миллиарда других. Но он справился. Сконцентрировался. Успокоился.
Чёрное полотно, где пылали крохотные, но такие яркие пучки света, постепенно сменились цветом и исчезали. Вскоре светящихся точек стало заметно меньше. И каждая красная точка теперь указывала на обладателя гена «икс», как он про себя называл наличие мутации. Чарльз вновь пропустил через себя все их мысли и страхи. И снова чуть не потерялся. И снова пришлось противостоять этой лавине изо всех сил. Он прекрасно понимал, что ему не по силам так долго плавать в этом океане. Надо было спешить.
Улучшенная чувствительность церебро позволяла глубже проникать и анализировать каждый разум. И с каждым ментальным усилием Чарльза красных точек становилось меньше, но сами точки вспыхивали ярче, разрастаясь и разрастаясь в размерах. В итоге посреди темноты осталась лишь дюжина — те, кто по его замыслу, должны обладать чудовищной силой. И он оказался прав. Они действительно ощущались по-другому. Чарльз не мог объяснить свои ощущения. Они были другими… Другими, даже чем мутанты.
«Невероятно…»
Чарльз слишком сильно погряз в Церебро. Его разум не выдержал, тело начало биться в судорогах. Благо, Хэнк среагировал как надо, увидев критические показатели и состояние своего друга.
— Чарльз! Чарльз! ЧАРЛЬЗ!
Профессор не сразу расслышал голос Хэнка и только тогда, когда тот отключил устройство, и вернул того в реальность, он увидел перед собой до смерти перепуганного друга.
— Хэнк…
— У тебя кровь!
— Получилось, — через силу прошептав, упал в обморок Чарльз.
Хэнк тут же понёс его в медицинское крыло. Вопреки всем его опасениям Чарльз очнулся, словно просто спал. Как показали его анализы и снимки КТ, организм профессора был измождён почти до предела, но никаких подозрительных пятен у него нигде не наблюдалось. Чарльз был просто уставшим, будто бы от чрезмерной умственной деятельности. Голова была каменная, мысли не хотели формироваться, а в глазах неприятно рябило от любого яркого света и всё вокруг всячески троилось, плыло.
— Профессор? — пока он приводил зрение в порядок, рядом с ним раздался тихий девичий голос.
— Джин? — вернув фокус зрения, присмотрелся к хозяйке голоса Чарльз.
Рядом с его кушеткой сидела девушка лет шестнадцати с длинными огненно-рыжими волосами. Донельзя серьёзные глаза цвета шоколада излучали беспокойство и остро всматривались к нему и словно буравили его насквозь. Время от времени девушка вздрагивала, как от холода, несмотря на теплый свитер на ней. На взгляд Чарльза, Джин всегда выглядела болезненно-бледновато, а в последнее время это стало заметнее из-за проблем со сном у девушки. Под глазами появились темные мешки.
— Воды? — протянула она стакан.
— Д-да, спасибо, — прохладная жидкость придала толику жизни профессору.
— Как вы?
— Я… Я в порядке, Джин, не волнуйся, — нашёл в себе силы улыбнуться профессор. — Ох… Голова прям трещит. Сколько же я спал?
— Три дня.
— Ого! Так вот почему я такой голодный.
И минуты не прошло, как в палату ураганом вошёл Хэнк и сходу начал с тестов на восприятие.
— Генри, успокойся. Со мной всё хорошо, — отпихнул от своего лица руку друга Чарльз. — Просто… Просто переутомился.
— Точно? Больше никаких экспериментов с церебро.
— Но у нас получилось, Хэнк.
— Правда?
— Ещё как.
— А что за эксперимент? — стало любопытно Джин.
Чарльз не раз обдумывал и дорабатывал свою теорию о «гене икс» после защиты диссертации в недалёком прошлом. В её старой версии было слишком много чёрных пятен, домыслов и с каждым годом появлялось много неточностей. Становилось очевидно, что нельзя определить всех мутантов как равных и одинаковых. Потому перед ним встал вопрос о классификации оных по неким признакам. Пока же он выделил несколько теоретических групп, присвоив им по букве из греческого алфавита, начиная от «эпсилона», заканчивая «омегой», в зависимости от масштабов и уровня «сил» в их проявлениях.