— Хорошо. А что на севере, за Лигером?
— Там правит юный Сиагрий, сын и преемник Эгидия. Он — римский наместник и весьма достойный человек. Его провинция порвала с Империей, но только из-за Рицимера — когда этот изменник убил законного императора Майориана и посадил на престол свою марионетку Либия Севера, Эгидий отказался подчиняться ему, и Северная Галлия отпала от нас. К тому же у нас нет с ней связи — нас разделяют бургунды. Сиагрию приходится нелегко: с юга ему грозят готы, с севера — саксы. Но он держится, и у него есть надежные союзники: на западе по Рейну живут франки, они, вероятно, единственные варвары, до сих пор верные федератному договору, а на востоке, здесь, в Арморике, много переселенцев из Британии, они также все еще верны Риму.
— Из Британии?
— Да, Британия была римской провинцией, но мы давно уже ушли оттуда.
— Надо же! Интересно узнавать, что случилось за эти пять сотен лет. А что же восток?
— Восток — сам по себе. Империя разделилась на две части около ста лет назад. Сейчас в Константинополе правит Лев. Оттуда угрозы можно не ждать. Лев любил Рицимера не больше, чем я, он будет приветствовать его устранение, а мешать нашим планам не станет. Но и помощи от него не будет. Константинополь понес большие потери в недавнем походе на вандалов, да и своих проблем там хватает. Хотя… В Далмации правит Юлий Непот, он племянник и наследник моего друга Марцеллина. Марцеллин поддержал меня в той войне с вандалами и даже сумел отбить у них Сицилию. К сожалению, он пал от рук убийц, подосланных Рицимером. Возможно, мы сумеем договориться с Непотом. У него есть сильная армия и, что важнее, флот. Сейчас он единственный, кто может противостоять вандалам на море.
— А что вандалы?
— Вандалы владеют Африкой. Их королю Гейзериху давно пора в могилу, но он все никак не умрет. А ведь это он взял и разграбил Рим двадцать лет назад! Карфаген превратился ныне в пиратское гнездо, грозящее всему Средиземноморью.
— Как Карфаген?
— Ах, да! Карфаген был вновь восстановлен еще при Цезаре. Теперь он столица вандалов.
— Надо же — Цезарь восстановил Карфаген! Вот и задумаешься тут о силе проклятий…
— Африка далеко, и вандалы нам пока не грозят. В последней войне мы тоже немало их потрепали. Сейчас нам следует обратить взор на Галлию. А ключ к Галлии — север Италии. Не забывай, он все еще в руках мятежников. В Равенне и Медиолане стоят верные Рицимеру войска, а Гундобад — в нескольких переходах от Рима.
— Значит, в первую очередь займемся Гундобадом. Завтра нам следует собрать военный совет, и там мы решим, как действовать дальше.
— Совет будет собран. Но завтра и твой триумф, Красс! Ты по праву получишь его. Рим давно уже не знал триумфов, и теперь римлянам придется вспоминать, что такое торжество римского оружия! Мы слишком многое забыли…
— Вспоминать всегда трудно, но раз вспомнив — Рим уже никогда не забудет. Это я тебе обещаю, Август…
Если бы древний Город мог удивляться, его повергло бы в изумление это скопление народа, заполнившего улицы и площади Рима утром шестого дня до июньских календ.
Камни старинных зданий еще помнили те далекие дни, когда бурлящее море людей наполняло столицу и с утра до ночи над семью холмами стоял несмолкаемый гул голосов. То было время юности Рима, когда он, полный сил и великой гордости, являл собой центр мира. В те дни его не могла удивить какая-то сотня тысяч людей, оставивших свои дома ради удовольствия пообщаться друг с другом и поглазеть на праздник. Но сейчас это было странно.
Рим умирал. Медленно, но неуклонно население его сокращалось и сейчас едва ли составляло десятую долю того, что было в период расцвета. Он перестал быть столицей, центр Империи смещался на север — Медиолан и Равенна оспаривали у Рима его вечное право. Величественные здания стояли заброшенными и медленно разрушались. Многие улицы опустели, и ветер свистел в окошках покинутых инсул. В большей части Города давно уже никто не утруждался уборкой мусора, целые груды отходов громоздились на мостовых. Потеряв множество жителей, огромный Город словно осиротел, целые кварталы были заброшены и казались городом призраков.
Люди чувствовали себя неуютно среди разрушавшихся зданий и старались селиться вместе. На Марсовом поле, где в прежние времена проходили гулянья и праздники, теперь вырос новый район, все еще были живы кварталы Субуры, не потеряли своих обитателей Авентин и Квиринал, и по-прежнему радовали глаз дворцы Палатина. Рим, словно старец, впадающий в детство, вернулся к своей прежней границе — стене Сервия Туллия…