И так появляется новая проблема — надо назначить героя на какую-то должность и занять общественно полезным трудом. Да, нелегок писательский хлеб.
В конце концов я махнул на все условности рукой и нарек своего героя Мефодием, все равно на всех не угодишь. Так как я собирался писать приключенческую повесть, то Мефодия пришлось сделать следователем по особо запутанным делам, дав ему в наставники седовласого полковника Олега Рюриковича. После этого я срочно отправил Мефодия в таежное село Петушки с целью раскрытия зловещего преступления. Почему именно в Петушки? Конечно, я мог оставить его и в Москве и даже мог послать в Энск, но еще тогда — в разговоре с женой я решил, что повесть будет начинаться такой великолепной фразой: «Подъехав ближе, он увидел, что из трубы конторы валил дым». Это и определило судьбу героя. Пусть знает меня.
В Петушках Мефодию надлежало распутать невероятно закрученный узел. Дело в том, что здесь был дерзко ограблен магазин сельского потребительского общества. Таинственные злоумышленники похитили два кило копченой краковской колбасы и две бутылки «Столичной». Шерлок Холмс несомненно стал бы искать преступников среди местных выпивох. Так бы, вероятно, поступил и любой из вас. Но Мефодий, помня наставления Олега Рюриковича, смотрел на дело глубже. Путем сложных аналитических построений он пришел к версии, что грабителей было двое (два кило, две бутылки!) и что они имеют какое-то отношение к Кракову (колбаса краковская!) Последнее придавало происшествию международную окраску.
Не буду пересказывать дальнейшее развитие событий. Скажу лишь, что Мефодию кроме Кракова пришлось побывать также на островах Пасхи и Святой Елены и еще на каких-то дальних архипелагах. Он просидел в общей сложности 100 страниц в засаде, отстрелял две дюжины пистолетных обойм, но бандитов изловил. Правда, это были совсем другие бандиты, не имевшие к краковской колбасе никакого отношения. На 794 странице выяснилось, что злополучные два кило копченого мясного изделия и две бутылки горькой выкушал сам глава торгового заведения. Но это роли уже не играло.
Поставлена последняя точка. Я прочел повесть жене. Ее рецензия была краткой, но исчерпывающей: «Сойдет!» Свой увесистый детективный труд я отправил авиапочтой сразу в пять редакций и приготовился терпеливо ждать. По слухам мне было известно, как трудно пробиться в литературу человеку без имени. Но я верил в свое призвание. Однако ответа что-то долго не поступало. Надежды мои стали блекнуть с каждым днем.
Но чем долгожданней счастье, тем оно дороже. Через сто семьдесят семь дней моя повесть начала публиковаться в журнале «Бурелом» и шла в нем целый подписной квартал. Под «Дымом из трубы» стояла моя подпись. Мое имя! Виват! Отныне я писатель! Сочинитель! Творитель! Хо-хо!
На первый гонорар я подарил супруге — своему идей ному вдохновителю — духи «Кармен», а она мне — самопишущую ручку с позолоченным пером. Дабы целиком отдаться творческому труду, я уволился со службы и перестал здороваться со знакомыми. Затем мы продали кровать и купили взамен пишущую машинку. Поскольку нам некуда было уйти от того факта, что я стал писателем.
Чем я занимаюсь теперь? Странный вопрос! Пописываю. Повести. Пьесы. И даже романы. И все — приключенческие. Уголовные. Представьте себе — кое что проходит. Неужели не встречали? Меня уже знают. Обо мне уже поговаривают. И уже критикуют. Правда, я еще не принят в члены писательского союза, но, думаю, что за этим дело не станет.
Наверное, и вы хотели бы стать писателем? Тогда садитесь и пишите. Что-нибудь из жизни соловьев-разбойников. Авось — получится.
УГОСТИЛИ
У Прохиндеевых справляли новоселье. Камыш еще не шумел, но его очередь уже подходила, когда хозяин застолья Максим Осипович задумал осуществить одно внеплановое мероприятие.
— Анисья, плесни-ка ковшик бражки, — скомандовал он своей дородной половине. — Айда, мать, с соседом знакомство заводить. Давай приятность ему такую произведем — пригласим до нашего стола. Со всем, значит, нашим уважением.
…Дверь соседней квартиры открыл поджарый молодой человек в больших роговых очках. Увидев перед собой шумную хмельную ватагу, ломящуюся в его холостяцкую малометражку, молодой человек откровенно растерялся. Хорошо еще, что Максим Осипович не задержался с разъяснением цели коллективного визита: