Началось все с Ионыча. Он прибежал ко мне поздно вечером расстроенный до слез. Оказалось, что в соседнем подъезде из квартиры срочно выселилась и куда-то уехала молодая семья. Уехала, не взяв с собой свою собаку. Оставили ее в подъезде. А из подъезда ее выставили соседи. На улицу.
В моем мире я как то не удосужилась завести никакого зверика, но животных я всегда любила. У нас все их любили. И ситуация, что бы кто-то выбросил своего питомца на улицу, была немыслимой. Ага. Человека в ящик могли засунуть, но обидеть животное — никогда. Хотя я знаю только одного человека с ящиком, моего бывшего жениха. В этом мы отличались в лучшую сторону от этого моего нового мира.
— Настя, что делать?
— Веди меня к ней. Где она? Во дворе? Как звать?
— Лапа. Она молодая, почти щенок. Хозяева ее на улице подобрали. Я так радовался на них. А они вот как. Выбросили и уехали. А она милая, как наш Ваня. Веселая. Игрушки любит. Очень добрая.
Ионыч всхлипнул.
— Ионыч, перестань расстраиваться. Мы ее берем себе. Прямо сейчас и берем.
— А хозяева то не будут против? Тут ведь никогда никаких животин не было.
— Не было, так будут.
Ваня, который вместе с Алексеем смотрел фильм в гостиной, крикнул мне оттуда, — Настя, ты с кем разговариваешь?
Действительно, мы с Ионычем от волнения вслух говорили. Выглядит, как будто я сама с собой разговариваю двумя голосами. Шиза сплошная.
Я быстренько крикнула братьям, что говорю по телефону, что ухожу во двор, и через 5 минут вернусь.
Сама я уже надела куртку и возилась со шнурками кроссовок.
— Ионыч, поводок добудешь?
— Да. Все добуду.
Ионыч пропал, а я взяла ключи.
В этот момент в прихожей возникли оба взволнованных брата.
— Ты куда?
— Ты уходишь?
— Я ухожу на пять минут. За собакой. Ее выкинули на улицу. И мы ее забираем себе. Зовут ее Лапа. Если кто-то из вас против — пусть молчит, потому что мы ее все равно берем.
— Ура! — завопил Ваня.
Алексей стоял и улыбался. А ведь выскочил растерянный и расстроенный.
Отлично. Значит, братья не против.
Я вышла из подъезда и сразу увидела ее. Довольно крупная. Не доберман, конечно, но и не болонка. Короткошерстная, черная с подпалинами, лопоухая. Она лежала возле соседнего подъезда, под козырьком, спрятав нос под хвост. Вся ее поза говорила об одиночестве и несчастье, постигшем ее. Бедняжка.
Я подошла к ней, тихонько позвала, — Лапа, Лапа, привет, моя собака.
Лапа прянула ушами, но смотреть на меня не стала. Она в горе.
За спиной вздохнул Ионыч, как всегда бесшумно возникнув рядом.
— Давай поводок.
Мне в руку тут же ткнулся брезентовый поводок. Я наклонилась к собаке, ласково провела по холке. Нос Лапы слегка приподнялся, на меня глянул тоскливый карий глаз и тут же она отвернулась. Но нет. Я тебе не дам тут умирать от обиды и горя.
Нащупала ошейник, прицепила поводок.
— Лапа, идем со мной. Идем домой. Домой, Лапа!
Ионыч обнял ее за шею и что-то нашептал на ухо, потом потянул за ошейник. Лапа нехотя встала. Стояла, сгорбившись, опустив голову и не глядя на меня. Но когда я потянула за поводок, рассказывая ей, как ее ждет мальчик Ваня, с которым она обязательно подружится, она грустно пошла за мной. Спустя пять минут мы с ней зашли в квартиру, где нас уже ждали. Братья наблюдали за нами в окно и когда мы зашли, оба подошли знакомиться.
15
Несколько дней Лапа грустила, скулила и еще отказывалась выходить из квартиры. Может быть, боялась, что ее опять выгонят? Приходилось Алексею таскать ее на улицу на руках. Но вскоре она стала веселой, подвижной, игривой собакой. Наверное, главная заслуга в этом принадлежала Ване, который с радостью играл с ней, гулял, обнимал, и даже «целовался в засос» по шутливому выражению Алексея. Ей выделили во владение гостевую спальню, в которой и я обреталась после своей легализации. Сбоку моего дивана постелили одеяльце, поставили 2 миски. А игрушки она добыла себе сама. Однажды я пила кофе на кухне. Ваня был в школе, Алексей на занятиях. Домовые уже сделали ежедневную уборку и тремя группами полечились. Так что я сидела в одиночестве и рассеяно смотрела, как Лапа бегает туда-сюда по прихожей мимо кухни. Я грустно думала о том, что никак не найду свое место в этом мире. Может быть, оставить пока все как есть? Водить Ваню в школу, лечить домовых, выгуливать Лапу. Мы живем скудно, но не голодаем. Все у нас есть. Пока, во всяком случае. Вот только скоро зима, и мне нужна одежда. Я могу свою куртку и кроссовки оборудовать обогревом. Но выглядеть на улице в мороз буду странно. Да и к морозам я не привычная. Эта зима, в том виде, в котором она существует здесь, будет впервые в моей жизни. В Арнакии климат мягкий. Снега и морозов не бывает. Все же нужны деньги. Нужна работа.