– Только когда не бывает выбора. Что случилось?
– Это по работе. Ему пришлось ненадолго отлучиться в Тусон.
«Ненадолго» обернулось вечностью, а сегодня он снова не позвонил…
– А, так он скитается по пустыне, а тебя оставил наедине с этим плейбоем?
Я так и видела ее глупую ухмылку.
– Господи, Анна… Ничего подобного.
Я вздохнула. Мы с Келланом сдружились ближе, чем раньше, но явно не настолько, как думала моя сестра.
Та залилась смехом:
– Ладно, просвети меня… Значит, это Келлан? Ну, и какой он?
– Он… – Как описать Келлана? – Он милый.
Я глянула наверх в надежде, что «он» спал. Несколько часов назад он уехал из «Пита», зевнув три раза подряд за время беседы с Дженни. Нелегко быть сразу жаворонком и совой.
– Боже, боже… Он что, гей? Все настоящие красавчики – геи.
Она театрально вздохнула.
Я рассмеялась. Нет, исходя из того, что я слышала и видела, Келлан явно был натуралом.
– Нет, я уверена, что он не из этих.
– Отлично! Так когда можно к вам? – Ее голос восторженно звенел в предвкушении.
Я вздохнула про себя. Так просто она не отстанет.
– Ладно… Может, на зимних каникулах? Пошатаемся все вместе по клубам или еще где.
Образ танцующего Келлана не шел из моей головы. Впрочем, нам всем не помешало бы подвигаться.
– О, классно. Вся в мыле, с ним на танцполе. Рубашку я с него, конечно, сорву – исключительно чтобы помочь… Ну, ты поняла. А потом мы нырнем под одеяло, чтобы не растерять тепло долгой, суровой зимней ночью.
– Анна, притормози! Мне с ним еще жить.
Мне крайне не понравилась картина, которую она только что нарисовала. Мысленно усмехнувшись, я сочинила другой вариант:
– Он, может, и горяч, но знала бы ты его приятеля Гриффина…
– Что, серьезно?
– Да чтоб мне провалиться!
Остаток беседы я убеждала ее в многочисленных достоинствах Гриффина. В жизни столько не врала.
* * *
На следующий день Денни наконец позвонил мне после двухдневного молчания. Мне казалось, что мы не разговаривали с ним – не говорили по-настоящему – целую вечность. Я страстно хотела увидеть его и обнять. Беседа была короткой, и он изъяснялся рассеянно, как будто звонок был для него тяжкой обязанностью. Через несколько минут он извинился и заявил, что его зовут на совещание. Простившись, я повесила трубку, и в животе у меня разлился холод, а сердце упало. Я смотрела на телефон минут двадцать, раздумывая, можно ли ему перезвонить и почему Денни говорил со мной все меньше и меньше.
Той ночью я проснулась в панике и с диким сердцебиением: мне приснился кошмар. Самого сна я не помнила, осталось лишь чувство ужаса. Хотелось плакать, а почему, я не знала. Сев на постели, я обхватила колени, пытаясь выровнять дыхание и сердечный ритм. Мне не хотелось закрывать глаза. Я осмотрелась в темноте, пытаясь отличить реальность от вымысла. Комод, телевизор, ночной столик, пустая со стороны Денни постель… Да, все реально, причем до боли.
Мне очень хотелось поговорить с Денни. Уверенности не было, но мне казалось, что сон был о нем. Однако звонить ему в номер, наверное, было слишком поздно. Я села на краю постели и посмотрела на часы – половина четвертого. Слишком поздно, чтобы звонить, – или слишком рано, чтобы будить. Придется подождать несколько часов и попытаться застать его до ухода на работу.
Снизу, как ни странно, доносились какие-то звуки. Кто-то переключал каналы. Решив, что Келлан тоже проснулся и можно будет взамен поговорить с ним, я встала и спустилась. Обогнув угол и заглянув в гостиную, я поняла, что он был не один. Я хотела развернуться и пойти обратно к себе, но было уже поздно.
– Кира! Эй, киса! – Гриффин стоял посреди гостиной, потягивая пиво и держа в руке пульт. – Классный прикид.
Он подмигнул, и я залилась краской.
Когда я сошла с лестницы, с дивана виновато выглянул Келлан.
– Привет, извини. Мы не хотели тебя разбудить.
Из кресла мне улыбнулся Мэтт. Эвана нигде не было видно.
– Вы и не разбудили… – Я пожала плечами. – Просто плохой сон.
Келлан криво улыбнулся.
– Пивка? – Он приглашающе приподнял свое.
– Конечно.
В любом случае я не собиралась больше спать.
Он пошел на кухню за пивом, а я неуклюже топталась за креслом Мэтта. Гриффин снова защелкал пультом. Мэтт тоже повернулся к телевизору. Келлан вернулся через минуту, вручив мне пиво и кивнув на диван. Я пошла за ним.
Гриффин сел возле стола. Он поставил свое пиво, чуть хмурясь: похоже, он не нашел того, что искал. Я быстро проскользнула мимо Келлана и села на противоположном конце дивана. Покачав головой и ухмыльнувшись, Келлан устроился в середине и придвинулся ко мне. Я подобралась к нему и прижалась, взгромоздившись на диван с ногами. За последние дни сидеть с ним в обнимку стало для меня обычным делом. Он улыбнулся, обхватил меня за бедра и задиристо толкнул плечом. Склонив голову, я улыбнулась в ответ.
Гриффин, все еще раздосадованный, изрек:
– Знаете, я тут подумал…
Мэтт застонал, я рассмеялась, но Гриффин проигнорировал нас обоих.
– Когда эта группа развалится… – (Я вскинула брови, и Келлан мне ухмыльнулся.) – Наверное, я уйду в христианский рок.
Я поперхнулась пивом. Большая часть вернулась в бутылку, но остальное пошло не в то горло. Келлан, набравший его полный рот, улыбнулся, кивнул на Гриффина и закатил глаза.
Мэтт, не веря своим ушам, повернул всклокоченную белокурую башку и уставился на Гриффина.
– Ты – в христианский рок? Сильно.
Гриффин ухмыльнулся, продолжая щелкать каналами.
– Ага! Толпа озабоченных целок! Да вы только представьте!
Он выдал дьявольскую улыбку, пока я откашливалась после пива.
Наконец он нашел, что искал. Я несколько раз сглотнула и отпила побольше, чтобы успокоить горло. Порой Гриффин говорил дикие вещи. Он и впрямь идеально подходил Анне. Вздохнув при этой мысли, я глянула на экран и в конечном счете увидела, что он выбрал. Порнуха – или какая-то подобная программа по кабельному. К щекам прилил жар, и я уставилась в бутылку. Мэтт и Гриффин устроились смотреть, тогда как Келлан испытующе взглянул на меня.
Я старалась сдерживаться. Если бы я встала и ушла, завтра в баре у Гриффина был бы праздник. Если останусь посмотреть, он, может, и забудет об этом. Но звуки, доносившиеся с экрана, не позволяли мне справиться со стыдом. Зачем ребята смотрят эту муру? И почему Келлан смотрит на меня?
В итоге он подался ко мне и шепнул на ухо:
– Тебе неприятно?
Я отрицательно помотала головой. Мне не хотелось, чтобы он считал меня еще большей ханжой, чем, очевидно, уже назвал про себя. На самом деле было бы здорово, если бы он вовсе не замечал меня и смотрел свою гадость. Сколько мне еще сидеть, прежде чем можно будет тайком ускользнуть? Приняв мой ответ, Келлан чуть подался вперед, прикрывая меня от Гриффина, а Гриффина – от меня. Я благодарно улыбнулась и заглянула ему в лицо. Он внимательно смотрел телевизор и был явно увлечен. С фильмом мне знакомиться не хотелось, но за Келланом я наблюдала с огромным интересом.
Сначала он просто смотрел, но чуть погодя его взгляд изменился, вспыхнув и разгораясь все ярче. Он глотнул пива и на миг задержал бутылку у рта. Его губы чуть приоткрылись, дыхание слегка участилось. Напряженно глядя в экран, он медленно провел языком по нижней губе и закусил ее.
Фильм был настолько эротичен, что я издала горлом негромкий звук, и мое дыхание пресеклось. Телевизор меня заглушал, но Келлан, сидевший вплотную, услышал. Его горящие синие глаза встретились с моими. Я поняла, почему ни одна женщина не могла устоять под этим взглядом: вряд ли кто-то мог ответить на него отказом. Ну а я, если бы Келлан перешел к делу? О чем он сейчас думал? Я понятия не имела…
Его дыхание заметно участилось в ответ на мое. Внезапно взгляд его переметнулся на мои губы, и я знала, точно знала, что у него на уме. Ему не следовало думать об этом. Я не хотела, чтобы он думал об этом. Он снова тронул губу языком и на миг встретился со мной взглядом. Огонь в его глазах пылал все сильнее. Он вновь переключился на мои губы и наклонился ко мне. У меня бешено забилось сердце, и я понимала, что должна оттолкнуть его. Но в голове царил кавардак, не позволявший вспомнить почему. Я не могла пошевелиться.