— Уверен, что рисунок проявится? — скептически приподнимает бровь.
Моя осторожная малышка. Видимо, безрадостная сиротская жизнь приучила к осмотрительности и недоверчивости.
— Дракон признал сокровище, — отвечаю честно. Не собираюсь юлить и строить отношения на лжи. — Правда, он контужен и не всегда адекватно себя ведет.
— Я могу помочь? — в голосе проскальзывают нотки вины. — Каким образом проявляется недуг? Страдаешь раздвоением личности?
— Не пугайся, ничего критичного, — успокаивающе приобнимаю. — Могу потерять контроль над телом или совершить непроизвольный оборот.
— Такое уже бывало? — заинтригованно склоняет голову к плечу. — Что послужило катализатором?
— Твой аромат в домике Мариссы Шанзор, — нежно заправляю выпавшую из прически прядь волос за ушко. — Ощущение тревоги вблизи границы. Не бойся, зверь не причинит вреда. Он просто хочет о вас заботиться и быть рядом.
— Да? — смущенно переступает с ноги на ногу, отчаянно краснеет и добавляет. — Ладно.
Сердце наполняется теплом от этого простого, но емкого слова. Девочка моя драгоценная! Значит, приняла суженого. Готова подпустить ближе и дать шанс нашим отношениям.
После праздничного ужина Лейсан уводит ребятишек в дом, чтобы уложить спать, а мы с Мигелем остаемся за столом и болтаем, вспоминая недавние приключения.
— Папа раскопал в библиотеке старинный талмуд и вычитал, что драконенок во время родов может непроизвольно обернуться, если испугается или услышит рычание соплеменников. Мартин очень переживает за беременную жену.
— Глупость какая, — задумчиво потираю переносицу. — Никогда о таком не слышал.
— Бывали прецеденты, — вздыхает тяжко.
— Брат придумал, как избежать осложнений?
— Хочет вызвать пятерых отцов и поставить в оцепление вокруг дворца в истинном обличии, пока она разрешается от бремени.
— Зачем? — спрашиваю шокированно.
— Будете отгонять крылатых, чтобы не пролетали мимо.
— Бред…
— Скажешь это, когда твоя супруга будет рожать, — хмыкает ехидно, а потом резко вскакивает и отбегает. — Кольцо нагревается, мне пора.
— Постой, — растерянно приподнимаюсь со стула.
— Ой! — вскрикивает мальчик и проваливается в распахнувшийся под ногами портал.
В тот же момент до чуткого слуха доносится тихий всхлип, заставляющий насторожиться. Подкрадываюсь к входной двери, осторожно открываю и обнаруживаю прижавшуюся к стене горько рыдающую невесту.
Ласково обнимаю девушку и вывожу в сад.
— Лесенька, что случилось? — бормочу удивленно. — На тебе лица нет.
— Я все слышала, — шепчет помертвевшим голосом.
— Что именно? — вытаращиваюсь в недоумении.
— Все! Про ваши шашни с Анной. Грязные игры в постели впятером. Заделали ей ребенка и мните себя папашами, — размахивается и отвешивает звонкую пощечину. — Извращенец! Гаремщик! Блудодей!
— Тихо-тихо, — вяло защищаюсь от ударов. — Я просто провел обряд инициации и стал приемным отцом. Даже пальцем ее не трогал.
— А она тебя? — сжимает кулачки и разъяренно сверкает глазищами.
Умница! Умеет задавать каверзные вопросы…
Скулы заливает яркий румянец. Зажмуриваюсь и готовлюсь к новому витку ругани.
— Трогала, — признаюсь честно.
— Ни стыда ни совести! — восклицает возмущенно. — Еще и лыбишься, подлец!
Впивается ручонками в мою шею, имитируя попытку удушения, но неожиданно поскальзывается и валится спиной на лежанку из травы, утягивая за собой.
— Убери свои грязные лапы, — шипит и извивается подо мной, как неприрученная кошечка.
Опираюсь на локти и демонстрирую свободные ладони, намекая на необоснованность обвинений. Но дикарка уже не на шутку разбушевалась и отчаянно брыкается.
— Что ты делаешь? — спрашивает возмущенно.
— Я? — обвожу прелестницу пылающим от вожделения взором. — Ничего. А вот ты… только что перевела фиктивную помолвку в горизонтальную плоскость.
Залипаю на зоне декольте. Сочная грудь едва не выпрыгивает из кружевной пены. Колышется перед глазами. Завлекает. Гипнотизирует.
Втягиваю носом цветочный аромат, исходящий от сокровища. Дурманящий. Неповторимый. Смешанный с каким-то чистым, невинным возбуждением.
С трудом отвожу взгляд от впечатляющего бюста, сглатываю вязкую слюну и шепчу на ушко:
— Анна с братом вытащили нас с Амуром из клетки, в которой мы едва не сдохли. Два тщедушных человечка взвалили двухметровых мужиков на лошадей и перевезли через границу, доставив на территорию дружественной страны. Около реки сгрузили бессознательные тела, отмыли от грязи и перенесли в пещеру. Сутки выхаживали, а потом уехали, убедившись, что спасенные узники идут на поправку.
Пока объясняюсь, прекрасные зеленые глаза затягиваются пеленой истомы. Дыхание избранницы учащается. С приоткрытых губ срывается тихое хныканье.
— Ммм…
Не сразу соображаю, что юбка в процессе борьбы непозволительно задралась.
Стройные ножки обвились вокруг моей талии.
— Ахр, — рычу хрипло, с трудом сдерживая страстные порывы.
Тело моментально наполняется томной негой. Мозг отключается. Кровь вскипает и устремляется к паху.
Слегка подаюсь бедрами вперед. Чуть отстраняюсь. Повторяю движение.
Осторожничаю. До жути боюсь напугать мою трепетную девочку.
Она приникает к мощной шее сладкими губками. Стонет протяжно. Дрожит от наслаждения.
Ох, да ладно…
Наблюдаю за лапонькой ошалелым взглядом.
Нежные щечки наливаются румянцем.
Шпильки выскальзывают, выпуская на свободу роскошные волосы. Они так и просятся, чтобы намотал на кулак и взял красавицу в плен.
Искусительница возмущенно пыхтит и ерзает подо мной, вырывая с корнем остатки самообладания. То ли отпихнуть пытается, то ли слиться воедино.
Не понять…
Бесстыдно потираюсь о средоточие женственности, ожидая бурного отпора и нового витка возмущений. Но последовавшая реакция приятно поражает.
— Пожалуйста, — мурлычет гортанно.
Повторяю.
И снова.
Еще разочек…
Куколка выгибается в моих руках, понуждая уткнуться носом в ложбинку между грудей. Такая страстная. Отзывчивая. Послушная.
Вау!
Ну все…
Прощай, здравый смысл.
— Даа… — шепчет горячечно. Изумленно распахивает глаза, ловит мой взгляд и погружается в пучину удовольствия. Первого в ее жизни. До невозможности острого. Невыносимого. Разделенного на двоих.
В душе такая буря поднимается. В ней и гордость. И щемящая нежность. И чувство единения. И жжение в груди.
— Маленькая моя, — с восхищением наблюдаю за невестой.
— Тео, — выдыхает с мягкой улыбкой и обмякает, теряя сознание от наслаждения.
А я…
Хотел бы похвастаться, что проявил выдержку и не оконфузился.
Но… нет.
Прижался к сокровищу и, как желторотый юнец, разрядился в штаны.