— На фронт? — спросил Хайн Зоммерванд.
Альберт только кивнул. Хайну Зоммерванду вспомнился вопрос Ремшайда: «Как думаешь, мы теперь отдохнем?» С начала февраля бригады почти непрерывно вели бои, теперь было начало марта. Это уж слишком, подумал Хайн. Он ногой толкнул дверь в соседнюю комнату, где Георг, одетый, лежал на кровати. Чуть приоткрыв глаза, он взглянул на Хайна.
— Куда? — спросил Хайн.
— На другую сторону бутылочного горлышка. В Гвадалахару. Итальянцы наступают. Может, уже прорвались. Опять все то же самое. — Георг снова закрыл глаза.
Он тоже устал, подумал Хайн. И вдруг удивился:
— Хотел бы я знать, где они только людей берут.
— Я ж тебе говорю: итальянцы. Видно, еще пьяные от взятия Малаги, вот и перебросили их сюда. Но как это могло случиться, я и сегодня еще в толк не возьму.
— Очень просто! Предательство! Об этом уже все говорят открыто! — ответил Хайн и добродушно спросил: — Ты, кажется, хотел отдохнуть? Тогда я лучше пойду.
— Не уходи. Через несколько минут придут машины, и мы поедем! — сказал Георг. Указав на свои ноги, он спросил: — Как тебе нравятся мои сапоги? Хороши, правда? Круль приволок мне их из Мадрида. Сделаны по мерке. Сидят, скажу я тебе, идеально. Вот только снимать их… просто свинство! Показать, как это делается?
Георг крикнул:
— Пабло!
И тут же в дверь просунулась взлохмаченная темноволосая голова юноши, который появился у них после боя, когда на левом фланге строилась вторая рота.
Пабло было четырнадцать лет, его родная деревня находилась в занятом мятежниками районе. Отца его мятежники расстреляли. И так как Пабло нельзя было отправить домой, его определили в штаб батальона, откуда он регулярно сбегал на фронт, как только батальон уходил в бой.
Когда Георг указал ему на свои сапоги, на веснушчатом лице Пабло мелькнула усмешка. Спиной к Георгу, который сел на кровати, Пабло наклонился так низко, что штаны, казалось, вот-вот лопнут на заду. Георг уперся ногой ему в зад, а Пабло, просунув руки себе между ног, ухватился за каблук. Пабло рванул сапог, а Георг дрыгнул ногой. Наконец сапог подался, и Пабло свалился на пол с сапогом в руках.
Пабло с готовностью опять нагнулся, чтобы стащить и второй сапог, но Георг только рукой махнул.
— Тебе это не нравится? — спросил он Хайна. — И мне тоже не нравится, я тебе это сразу сказал. Но что прикажешь делать? Очевидно, в этой стране нет приспособлений для снятия сапог и без камердинера не обойдешься.
— Может быть, — сухо, сердито проговорил Хайн. — Но я полагал, что мы здесь затем, чтобы с этим навсегда покончить.
— С сапогами?
— Нет, с камердинерами!
— По-моему, ты уж совсем потерял чувство юмора! — проворчал Георг и отослал Пабло из комнаты. — Ты типичный немец — полное отсутствие чувства юмора.
Он все еще сидел на кровати и натягивал сапог.
— Мне это тоже не по душе, — повторил он, — однако стоит ли делать из этого принципиальный вопрос?
Когда он встал, голова его коснулась потолочной балки. И чтобы сгладить размолвку, Георг сказал:
— Чудак ты, Хайн! Как только ты вошел, я сразу по лицу твоему увидел, что ты подумал: бедный Георг, он устал, надо мне его оставить в покое. А теперь злишься на меня из-за этой дурацкой истории с сапогами.
Говоря это, Георг не смог удержаться и не взглянуть на сапоги: мягкие, они в то же время крепко держали ногу, да и выглядели отлично. Он чуть было не высказал все это вслух, но, чтобы снова не раздражать друга, предпочел сказать:
— Да не делай ты такое лицо! На меня можешь яриться сколько влезет, если я что-то не так сделал, допустил какую-то ошибку. Но до сих пор это редко случалось. Даже наоборот, меня недавно похвалил сам начальник штаба.
— Ну вот! Это уже говорят твои сапоги!
— Оставь ты это, в конце концов!
— Я боюсь, — не сдавался Хайн, — что ты привыкнешь снимать сапоги таким манером. За вами, офицерами, нужен глаз да глаз. Соблазн велик! Здесь вы легко привыкаете ко многому не слишком хорошему. Кстати, у меня новость: назначение Стефана командиром роты утвердили.
— А как с Флемингом?
— Об этом я никаких сообщений не получал. Ты должен был бы сразу передать ему роту.
— А что бы я тогда делал? Но ты не беспокойся, все уладится! — заверил его Георг.
— Бригадный комиссар интересуется, нет ли какого-нибудь социал-демократа, который годится в командиры роты.
— Да, выбор у нас невелик. А как насчет Отто Юргенсена?
— Я тоже о нем подумал.
— Ладно, в следующий раз, — решил Георг и вздохнул. — Да и не так уж долго придется ждать. Командиры рот быстро доходят до ручки.