Раненые Писаревский и Штейн все еще находились в казарме дивизии. Надо было отправить их в госпиталь, но офицеры боялись и напомнить матросам о ненавистных драконах. Теперь, когда матросы занялись деловым обсуждением разных проблем, дежурный офицер Сергеев набрался смелости и обратился к матросу, только что выбранному депутатом, с просьбой дать пропуск и людей для переноски раненых. Он получил и то и другое. Доставленный в госпиталь, тяжело раненный в живот капитан Штейн скончался.
На следующий день, 12 ноября, участок флотской дивизии, то есть дворы, площади, застроенные корпусами флотских экипажей, превратился в матросскую республику.
В одном из корпусов со вчерашнего вечера почти без перерыва заседал Совет депутатов. Председателем Совета был избран представитель севастопольского комитета РСДРП Иван Петрович Столицын. Все матросы знали этого сутуловатого молодого человека в очках, со смуглым лицом, с бородкой, с большим кадыком, до которого он в волнении то и дело дотрагивался. В Совете были и другие социал-демократы, в том числе Наташа.
По распоряжению Совета офицеров в казармы не допустили. На мачте дивизии подняли сигнал всем кораблям эскадры: «Прислать депутатов!» Немедленно были выделены патрули в город. Они должны были следить за порядком и задерживать матросов, которые не имели пропусков с подписью председателя Совета депутатов.
С раннего утра на площади снова зашумел митинг. Говорил Петров и другие матросы, говорили штатские. Флотские дела переплелись с рабочими, крестьянскими, общероссийскими.
— Освободить всех политических — матросов и солдат! Отдать их на поруки матросам и солдатам, а если судить, то гласным судом!
— Устроить библиотеку и читальни за счет казны! Выписывать книги и журналы по желанию нижних чинов!
— Удалить из города казаков! Снять военное положение! Отменить смертную казнь!
При общем сочувствии Столицын говорил, что огромные земли, принадлежащие царской семье и монастырям, надо отобрать.
Какой-то юный матросик предложил включить в требования:
— Обращение офицеров с нижними чинами на «вы» и отмена титулов вне службы!
Ему ответили дружескими смешками, ироническими репликами («А как же без матюков и кулаков! Мыслимое ли дело?») и тут же одобрительно подняли руки.
— Полная свобода вне службы! Право посещать все общественные места и собрания.
— Увеличение жалованья от пяти до десяти рублей в месяц.
— Уменьшение срока службы: для солдат до двух лет, для матросов до четырех.
— Рабочему классу восьмичасовый рабочий день!
— Долой денщиков! Офицеры не должны иметь военной прислуги для своих домашних надобностей.
Представители музыкантов заявили о своих требованиях: меньше отчислений из заработанных денег, регулярные занятия, учреждение школы для детей матросов и солдат.
Требование созвать Учредительное собрание шло в соседстве с подробно разработанным требованием увеличить оклад на приварочное довольствие и заботиться о том, чтобы оно попадало в котел, а не в бездонные карманы интендантов. Вольнонаемный музыкант Тюпалов вскочил на бочку и, размахивая фуражкой, крикнул:
— Да здравствует Россия! Не надо нам царя!
С криками: «Ай да молодец!» матросы восторженно подняли его на руки и стали качать.
В это время Петров зашел в канцелярию одного из экипажей и с удивлением обнаружил, что часть писарей продолжает заниматься своими бумагами как ни в чем не бывало.
— А вы что же? Вам не нужна свобода? Сердца у вас нет!..
Пристыженные писаря выскочили во двор. Здесь толпы матросов начали строиться в колонны. Во главе встали оркестры. С музыкой, громко провозглашая лозунги свободы и новой жизни, взволнованные матросы колоннами двинулись к соседним казармам Брестского полка.
По дороге к матросам присоединились солдаты запасного батальона и часть артиллеристов с крепостных батарей.
У брестцев тоже с утра шел митинг, но не с таким боевым напором, как у матросов. Офицеры находились тут же, хотя не в силах были помешать «сборищам». Появление колонн матросов брестцы встретили восторженными криками «ура». Через несколько минут солдаты оказались в рядах матросов, гимнастерки перемешались с флотскими фланелевками.