Я усмехнулась. Всё бывает впервые. Высокие деревья, казалось, макушки которых цепляют большие грозовые тучи. Грозные мужчины в камзолах, перемещающиеся на лошадях. Женщины с чудными именами в одеждах из средневековой эпохи.
От тарелки гороховой баланды стало намного лучше. Милли забрала тарелку и продолжила рассматривать меня.
– Это тебе, – достав из большого кармана передника, который надет на серое платье, протянула мне кусок сдобного пирога. Яркая вспышка молнии осветила тёмное помещение, и я рассмотрела лицо Милли в деталях. Чуть вздёрнутый носик и раскосые зелёные глаза. Рыжие кудряшки обрамляли симпатичное личико девочки.
Я уставилась на Милли, изумленно откидывая пролетевший вдруг в голове образ соседской рыжей кошки, которую я частенько подкармливала.
Милка. Даже имена схожи.
Я тряхнула головой.
– Спасибо, – я взяла в руку кусок пирога и откусила уже черствый кусочек. Но, наверное, в жизни это было самое вкусное лакомство. Иронично усмехнулась своей мысли.
– Если захочешь в туалет. За конюшней стоит небольшое строение для слуг. Думаю, найдешь по запаху, – скривилась Милли.
– Мне запретили выходить отсюда, – возразила девочке.
– Ну, не под себя же ты будешь ходить! – лукаво улыбнулась Милли. – Я попрошу у матери для тебя старенькое платье. В этих лохмотьях ты похожа на бродяжку.
Я горько вздохнула. Никогда не стоит гордиться своим положением. Только вчера я была уважаемым доктором и красивой девушкой в модной одежде из дорогих магазинов. Сегодня судьба посмеялась надо мной, и я напоминаю больше грязную бродяжку. И люди, морща свое лицо, будто боясь испачкаться об меня, обозначали мою теперешнюю сущность.
– Откуда ты? – уже в дверях спросила Милли.
– Я не знаю. Упала в воду, и бурная река отнесла меня далеко от дома, – соврала я. Но и правда не могу понять кто я, и где я. Для начала стоит разобраться куда я угодила.
– Ммм, – промычала в ответ Милли. – А я и думаю... Странная ты. И совсем не бродяжка.
Милка, зеленоглазая пушистая красавица, тоже отличалась проницательностью. Подпускала к себе только тех людей, которые ей могли помочь. И мчалась галопом, как только чуяла, что от человека ничего хорошего ждать не приходилось.
– До завтра, – бросила Милли и упорхнула из конюшни.
Крыша над моей головой и тарелка горячей еды в моём животе – хорошее окончание сегодняшнего дня. Нужно будет завтра спросить, как называется поселок, в который я попала, и как далеко находится мой город. С такой мыслью я провалилась в спасительное забытьё.
Дождь неистово лупил по крыше с адским остервенением. Казалось, небеса плакали и злились вместе со мной. Лошади в стойлах нервно дергались и хрипели от страха, когда раскаты грома расплывались по небу. Я подтянула под себя ноги и скрутилась в позе эмбриона. Даже устало хмыкнула, вспомнив одно из медицинских определений.
Эмбрион.
Такое далекое определение. Кажется, что где-то в другой жизни я, нахмурившись, принимаю новую жизнь в этот мир.
Сейчас моя жизнь – это борьба просто за выживание. Нога нестерпимо болела, и вся ступня, казалось, горит, как в огне. Похоже, что хождение босиком по лесу дало свои плоды, и инфекция, скорее всего, уже гуляет по моему телу. Я потрогала горячий лоб, на котором выступили крупные капли пота.
– Температура не меньше тридцати девяти градусов, – пришла к неутешительным выводам.
Самое обидное, что я, похоже, попала к закрытой общине. По-другому я не могла назвать людей, отказавшихся от благ цивилизации. Вряд ли у них есть медицинские аптечки и нужные при воспалении препараты. Были бы силы, я бы уже давно обработала рану, но от слабости не могу поднять даже руку.
Глава 8
Глава 8
Глава 8
Дождь прекращался, полностью затихая, то снова набирал обороты. Мне всё время чудились высокие мужчины, держащие своих лошадей за поводья. Они окружали меня и, смеясь, рвали моё подвенечное платье.
– Не надо, – пытаюсь их оттолкнуть.
– Нужно. Пей! – я слышу чей-то протяжный голос у себя над ухом.
– Лииаанаа, – детский голос протяжно разлился следом. – Её зовут Лиана.