Я вышла из родильного отделения и устало присела на кушетку в коридоре.
– Ох, и ночка, Лиана Дамировна!
Ко мне подскочила пожилая медсестра. Наталия Викторовна молча сняла с меня чепчик и потянула медицинские перчатки.
– Может быть, чаю?
– Нет, я отдохну у себя, а вы посмотрите за девчонкой. Совсем молоденькая.
– Так она ведь цыганка. Они часто замуж рано выходят и рожают тоже раненько. Там мать её в холле сидит. Ждет, когда дочка разродится.
– Так скажите, что всё хорошо и пусть едет домой, – я тяжело поднялась и направилась к кабинету. – Наталья Викторовна, я забыла ключи от своего кабинета. Принесите запасные.
Я стояла, подперев стену больничного коридора, стараясь справиться с усталостью, которая огромной лавиной обрушилась на меня разом, как только я сделала последний стежок медицинской нитью. Тяжелые глаза практически закрывались. Наташа громыхнула ключами и достала из шкафа подушку и дежурный плед.
– Отдыхайте, Лиана Дамировна.
– Если что, разбудишь, – сделала наказ ответственной Скавиной.
Наталья Викторовна негромко цокнула.
– Ну конечно!
Тяжелые веки закрылись тут же, и тяжелое сознание провалилось в спасительную темноту.
Я проснулась от громкого стука, открыв тяжёлые веки встретилась взглядом с опухшим лицом Лисицына.
– Спасибо, что подстраховала меня, – произнёс Лисицын, обдав жутким дыханием с перегаром.
– Подстраховала? – я поднялась и присела на диване, растирая пульсирующие виски ладонями. – Ты что творишь, Геннадий Владимирович!? Твоя пациентка вчера умирала ночью, пока ты пьяный валялся в ординатуре.
– Ой, Лиана, не преувеличивай! – приглаживая волосы, громко произнес. – Она же цыганка, – негромко добавил к пламенному вступлению.
– В смысле? Она же цыганка. По-твоему, она не человек? Ты ничего не попутал? – грозно взглянула на полупьяного коллегу. – Ты упал в моих глазах, Гена. Вчера вечером мы могли иметь два трупа! Потому что кто-то, похоже, до сих пор не одупляет, где находится! Это последний раз, когда я прикрыла твою жопу, Лисицын, – я почти задыхалась от злости.
– Что почувствовала себя профессионалом? – скользко подметил Лисицын. – Пару раз вытащив никчемышей с того света.
– Выйди отсюда! Здесь никчёмыш только один. И это ты! Мы здесь для того, чтобы оказывать помощь, и причем всем, кто в этом нуждается. А обо всем случившемся сегодня я всё-таки доложу письменно.
– Думаешь, если будешь стучать, быстрее поднимешься?
– Думаю, что спасу чью–то жизнь. Пить и куражиться не обязательно на ночной смене. Это можно было сделать в свой выходной.
– Которого практически нет! – громыхнул в оправдание Лисицын.
– Профессий, где можно сидеть по вечерам дома и куражиться, полно. Выйди, мне нужно привести себя в порядок, – гневно взглянула на Лисицына, который тут же ретировался из кабинета.
– Да...
Я покачала головой.
Лисицын был иногда беспечен, но вот чтобы настолько. От его фраз, пробивавшихся в голове, и от осознания, насколько человек, работавший бок о бок со мной – подлец, просто мутило.
Никчёмыши.
Вот так определение!
Я подошла к умывальнику и промокнула лицо холодной водой. Теперь бы дотянуть до вечера. Не люблю быть несобранной. Но что поделаешь... Иногда такие моменты в моей жизни случаются. И очень часто…
Глава 3
Бесконечный рабочий день закончился, и я, устало громыхнув ключами в замочной скважине кабинета, не спеша подошла к кабине лифта.
Я вышла в холл из лифта, застёгивая свою чёрную куртку и, толкнув массивную дверь, вышла на улицу. Дождь лил, не прекращая со вчерашнего вечера. Лишь на непродолжительное время небеса брали паузу и снова изливались холодными потоками. Собиралась я вчера впопыхах и зонт, естественно, не прихватила.
– Хорошо, что кошелёк сунула в карман, – раздражённо прокомментировала свою беспечность.
Отчаянно хотелось набрать полную ванну горячей воды и понежиться вволю. Приготовить горячий вкусный ужин из той куриной грудки, которую я сложила назад в холодильник. Покормить рыжую любимицу, крутящуюся вечером у моей двери в надежде получить что–то вкусненькое, и просто разлечься на любимом коричневом диванчике.