Свет в комнате был тусклым и мрачным, как предчувствие бури. Я стояла, опершись на кованый стол, резные ножки которого издавали хруст под тяжестью времени. Передо мной, на высоком пурпурном ложе, покоилась императрица.
Её глаза сверкали от гнева и боли, и я понимала, что лучи этого гнева сейчас направлены прямо на меня.
— Ты виновата! Из-за тебя мой сын отвернулся от меня! Из-за тебя он больше не придет сюда! — произнесла императрица в гневе. Ее губы, собранные в нитку, дрожали от негодования. — Я страдаю, а ты лишь наблюдаешь, как я умираю!
Ее упреки, словно тиски, сжимали мою грудь, но я не могла позволить себе сдаться. Я знала, что каждый укол её язвительных слов — это отражение её страхов и боли.
Я чувствовала, как между нами воздух стал тяжелым от недопонимания.
— Я делаю всё, что в моих силах, Ваше Величество, — произнесла я, стараясь, чтобы мой голос не дрогнул нотками слабости. — Эти средства — единственный способ облегчить вашу боль. Я не желаю вам смерти! Я хочу спасти вас. Поставить на ноги! Если ваш сын не хочет к вам приходить, то вы должны прийти к нему сама!
Она меня не слышала.
Ее гнев нарастал, как рой ос, выходя из-под контроля. Императрица сжимала покрывало с золотыми цветами и сыпала упрёками, словно конфетти на празднике.
За моей спиной вырастала тень беспомощности.
"Почему? Почему все так?" — думала я. — "Почему так редко бывает по-другому? Почему я всегда — злейший враг, на которого обрушивается тонна ненависти от пациентов, которые не хотят менять свою жизнь ради того, чтобы излечиться!"
— Ты не знаешь, через что я прошла! — в голосе императрицы звенел упрёк. — Как ночевала вместе с сыном в шкафу-буфете в день смерти императора. Я зажимала ребенку рот рукой, чтобы он не издал ни звука, когда заговорщики пробивают острыми кинжалами наши перины. О, ты не видела теней, которые скользят в полумраке. Теней, которые посланы, чтобы метким ударом отточенной стали заставить маленькое сердце замолчать. Ты этого не видела! Ты не стояла в одной ночной рубашке с мечом в вытянутой руке, пряча за спиной маленького сына, когда в коридоре валялась мёртвая стража.
Таких подробностей жизни императорской семьи я не знала. И, быть может, к лучшему! Я посмотрела на неё с невольным уважением.
— А всё для того, чтобы однажды усадить моего сына на трон и своими руками надеть на него корону! А ведь желающих на корону было много! — вскрикнула она, и этот крик был наполнен такой болью, что мне стало страшно. Тут была не просто болезнь, но горечь утрат, горечь материнской любви, иссушенной надежды. — Ты отвернула от меня моего единственного сына! Ты лишила меня его любви!
Глава 9
Обуревающее чувство несправедливости выжигало на душе ожоги. Я понимала её чувства. Понимала чувства императора. И мысленно посылала лучи благодарности в адрес той служанки, которая появилась так вовремя, словно её послала сама судьба.
— Я вас понимаю, — произнесла я. — Но тогда тем более вы должны бороться с болезнью. Вы через столько прошли. И не должны позволить болезни навсегда приковать вас к постели!
— Ничего ты не понимаешь! — задохнулась от ненависти императрица.
Мне не хватало слов, чтобы объяснить ей, что забота о её жизни требует жертв с её стороны. Я взглянула на её лицо — незнакомое, искривленное от страха и ненависти, и в какой-то момент мне показалось, что я не могу её вылечить.
Не только телесно, но и душевно.
— Я не могу изменить то, что происходит в вашей жизни, — прошептала я, искренне понимая её боль. — Но я могу помочь вам. Пожалуйста, дайте мне шанс. Я всё понимаю. Вам сложно перестроиться на новую жизнь. Но придётся. Если вы хотите жить дальше. Болезнь меняет привычки человека, его образ жизни. И это сложно принять. Я не могу вас осуждать за вашу слабость. И я не осуждаю. Но и не собираюсь ей потакать. Мне важно, чтобы вы снова встали на ноги и чувствовали себя лучше.
— Поэтому ты меня моришь голодом и выкручиваешь мне пальцы? — голос императрицы выражал весь спектр недовольства.
— Поверьте, от того, что вам читают книжечки, занимают беседами и бегают вокруг вас с десертами, болезнь не проходит, — возразила я. — Она, наоборот, усугубляется! Посмотрите, до какого состояния вас довели! Вы сами даже ложку в руках не удержите! А только что говорили, что когда-то удерживали меч.
— А как же зелья! Зелья помогают! — произнесла императрица неприятным отрывистым голосом, сочащимся ядом.
— Если бы они помогали вам на самом деле, то вы уже давно бегали по дворцу, а не лежали бы в постели, — произнесла я в сердцах.